– А может, тебе всё-таки надоели эти пещерные завывания! Каждый раз, как только ветер подует подходящий, ты… А смотри-ка, какой погожий сегодня денёк, отсюда даже столица видна!
Обзор с высоты пещер и правда открывался потрясающий. В низине виднелась родная деревня, вокруг неё пастбища – уже иссушенные жарким летним солнцем. Неподалёку – лес, тоже порядком измученный затянувшейся жарой.
Столица стояла далеко на востоке, напротив Закатных гор. Воздух нередко оказывался слишком густым и мутным, чтобы её отсюда разглядеть. Но сегодня он был чист и прозрачен, и контуры столицы явственно выступали на фоне горизонта. Выглядело это так, словно рукотворная гора на другом конце мира бросает вызов горам природным, оспаривая их господство под звонкой синевой небес.
Хотя отдельные дома отсюда не различались, одно строение выделялось из тёмной городской массы. Храм богини Шамины воздымался над горизонтом острым шипом. Сооружение на деле не такое уж и огромное, но архитекторы былых дней хорошо знали приёмы, чтобы создать впечатление гигантичности. Столицу построили на большом холме, а храм Шамины находился на самой его вершине.
Величественный храм одним своим видом не допускал и малейшего сомнения в том, кому под этим небом принадлежит высшая и неоспоримая власть надо всей разумной жизнью.
– Нет, не думаю чтобы мне надоело это место… – задумчиво молвила Тания.
Она словно стряхнула с сознания обволокший его туман.
– Но сегодня мне больше не хочется тут быть. И правда – вернёмся домой, пожалуй.
Покинув пещеры, Тания быстро повеселела.
– Скоро уже твои испытания в королевскую гвардию? – ухмыльнулась она. – Обогнать даже меня толком не смог, а туда ведь мало кого берут, тем более из таких деревенщин! Возьмут ли тебя?…
Последние слова она наигранно растянула, чтобы даже скалам вокруг стало ясно: в успехе затеи она всерьёз сомневается. Впрочем, Йеда подобное давно перестало задевать. Тания позволяла себе и более едкие речи, особенно когда хотела кого-то высмеять по-настоящему. А сейчас она надеялась скорее подбодрить и вселить в него уверенности. Тания всегда считала, что человека для успеха куда важней растормошить и раздразнить, нежели убаюкать обещанием счастливого завтра.
– Не нужно мне никого обгонять, не в гонцы записываюсь, – отмахнулся Йед. – Зато если я сумею пройти испытания, то ни я, ни ты, ни вся наша семья никогда не будем ни в чём нуждаться. Кузнечное дело нас пока кормило, но отец ведь с годами не молодеет… И если затея удастся, то я стану уже не простой сын деревенского кузнеца. И ты перестанешь быть только дочерью кузнеца, простолюдинкой, а сделаешься сестрой королевского гвардейца. Тебе удастся найти женихов получше, чем среди наших, как ты сказала, деревенщин… Со временем.
Тания гневно сверкнула глазами.
– Не мели ерунды! Ты же совсем не потому так туда рвёшься. Я-то тебя знаю, как облупленного! Королевская гвардия всегда была твоей мечтой. Ты просто хочешь туда попасть, и точка!
Она резко остановилась, преградив тропу, и в досаде начала тыкать ему пальцем в грудь, как бестолковому орясине, которого уже и вразумлять-то бесполезно.
– Ну для чего, для чего ты собственные желания вечно оправдываешь какой-нибудь ещё выгодой для других? Как будто сам их стыдишься! Как будто они у тебя какие-то… ненастоящие!
– Да не оправдываю я! – отбивался Йед. – Но разве нельзя хотеть чего-то по многим причинам сразу? Ведь не сводить же всё к одним голым желаниям… Вишь какая умная, всё про меня знаешь, а сама что? Чего ты-то хочешь?
– Я? – удивилась она, прикрыв ладонью глаза от летнего солнца. – Дождя хочу! И чтоб отец баранины той привёз, как на твоё шестнадцатилетие. Моё ведь тоже уже скоро! А у нас такой вкусной прежде не бывало… Только без специй. Не люблю их.
Йед едва не расхохотался в голос, но невольно сдержался. И вместо смешка фыркнул по-лошадиному.
– И всё? Дождь и еда? Больше тебе ничего не нужно?
Она задумчиво посмотрела на низину с родной деревней, а затем обернулась наверх, к Поющим пещерам.
– Хочу, чтобы случилось что-нибудь… необычайное. В этой глуши всё так уныло, изо дня в день. А знаешь что? Может те мятежники на востоке потому и взбунтовались, что им стало дико скучно? Они ведь тоже на краю света, только на другом!
Тания не признавала ни традиций, ни устоев, а обычная судьба крестьянской девицы всегда ей претила. Впрочем, ни сам Йед, ни их отец, никогда и не ставили ей это в вину. Не пытались всерьёз урезонить. Ведь что дурного в том, чтобы желать лучшей доли? В их семье такое грехом не считалось. «Человек должен быть настоящим» – любил говаривать отец.