Она опять выехала на дорогу, повернула по направлению, указанному стрелкой, и проехала маленькую деревушку с аккуратно покрашенными деревянными домиками. Самым большим зданием здесь был красный двухэтажный сельский магазин. Проехав по узкому железному мосту, соединившему каменистые берега реки, она миновала одинокое кладбище с полуразрушенными надгробиями, окруженное черным забором-решеткой в викторианском стиле, со словами "Поплар-Джанкшен" над воротами. Взглянув на адрес на конверте, притормозила машину возле аккуратного небольшого указателя: ферма "Фримонт" Она глубоко вздохнула и повернула направо на узкую, покрытую щебенкой дорожку, окаймленную рядами яблонь, простиравшихся до самого горизонта. Огромные высокие ели окружали маленький домик с белой кровлей. За домом был большой амбар с возвышавшейся над ним силосной башней. По дорожке, ведущей к дому, мчался черно-белый сеттер, яростно лая. Дана вела машину медленно, собака перестала лаять и дружелюбно побежала следом, пока Дана не подъехала к дому и не заглушила мотор. Ни минуты не раздумывая, она вышла из машины, решительно захлопнула дверцу, запахнула шубу на своей стройной фигурке и стала разглядывать дом. Сердце забилось часто-часто, и она даже оперлась о машину, набираясь сил. Перед ней было двухэтажное здание со свежевыкрашенной белой кровлей, с черными ставнями с вырезанной буквой Ф на каждом и красивой двойной ярко-красной дверью, украшенной колосками маиса. Рядом с дверью висела небольшая медная дощечка с надписью "Натаниэл Фримонт и его жена Джеруш" Дана подошла поближе и постучала, изучая дощечку, словно та могла что-нибудь рассказать о нынешних обитателях дома. Дверь открылась, и Дана увидела женщину примерно ее роста. Из холла лился мягкий свет. С минуту обе молча изучали друг друга.
1
— А, вот и ты, дорогая. — Маргарет Сомерсет-Уэллес сидела за письменным столом, лучи ноябрьского солнца, падающие из высокого окна, выходящего на Пятую авеню, освещали ее точеный профиль. Зачесанные назад седые волосы были пострижены по последней моде, строгость английского твидового костюма немного смягчалась пеной старинного белого кружева на воротнике, на безымянном пальце сиял большой изумруд. Это было утро первого бала ее внучки в "Сент-Реджисе". В одной руке Маргарет держала ручку, в другой пачку бумаг, она сосредоточилась, и небольшая морщинка пролегла через лоб. Она оценивающе посмотрела на свою восемнадцатилетнюю внучку, и едва заметная улыбка смягчила обычно строгое лицо.
— Эта юбка слишком коротка. Слава Богу, у тебя замечательные ноги, большинству девушек эти ужасно короткие юбки просто не идут.
— Доброе утро, бабушка. — Дана быстро подошла к столу и поцеловала бабушку в лоб — Джилли сказала, ты хочешь меня видеть.
— Ты выглядишь уставшей. Вчера поздно вернулась?
— Мы зашли в Даблс по пути домой, было не слишком поздно. Я думала, Вудс и Бейтс будут там, но они не пришли. Впрочем, ничего страшного, мы сегодня обедаем вместе.
— Нет, ты нужна здесь. К обеду вернется твой отец, ждем также дядю Крейга и тетю Молли. А еще я хочу, чтобы ты отдохнула сегодня днем. Альберт придет делать нам прически ровно в четыре.
— Боже мой, неужели это обязательно? — Дана села на обитую шелком кушетку и сбросила подушки на пол. Она сняла вельветовую ленту и заправила свои длинные прямые волосы за уши, они рассыпались золотистым водопадом по плечам. Кашемировый свитер кремового цвета гармонировал с короткой бежевой шерстяной юбкой, в ушах были массивные золотые серьги в виде колец. — Я не видела Пэг и Нэн целую вечность! Ты вполне сможешь развлечь своих гостей без меня.
— Пожалуйста, дорогая, — голос Маргарет стал строгим, — не бросайся вот так на кушетку, это плохо для осанки. Сиди ровно, выпрями плечи и перестань говорить "Боже мой".
— Если я перестану, можно мне пообедать с друзьями? — попыталась подольститься Дана.
— Нет. Это родственники твоего отца, и они приехали из Лондона только для того, чтобы попасть на твой праздник. Будет невежливо, если ты не придешь.
Маргарет машинально вздохнула, и Дана улыбнулась, вспомнив, что каждый приезд Крейга и Молли был для Маргарет лишним напоминанием, что Джосс так и не стал американцем, и это ее мучило.
— Я люблю их, но почему вы с Джоссом не можете с ними разобраться?
— Дорогая, не разобраться, а развлечь. Ты останешься здесь, еще успеешь повидаться с друзьями. — Миссис Уэллес взглянула на бумаги, которые она держала в руке, и пока изучала их, ее голос стал рассеянным. — Ты же знаешь, Дана, я не люблю, когда ты называешь своего отца по имени, постарайся это запомнить.