Вполне возможно, если бы Майк с первого дня не защищал свою любимицу, от его нападок а генерал менее пристально следил за успехами своей протеже, все было бы проще. Тогда Вадим мог бы пойти на компромисс с собственной совестью. Признать, что она не совсем бестолковая и забыть о ней, соответственно, перестав цепляться. Так нет же! Ему о ней забыть не дают. Приятель не упускает повода, чтобы рассказать какая она умница. Остальные преподаватели от него не отстают. Все же одна из лучших учеников курса. «Золотой ребенок с незамутненным разумом. Умеет находить нестандартные решения. Показывает положительный пример. Прекрасный характер. Удивительная работоспособность» - говорили ему по несколько раз на дню.
Но больше всего Вадима бесила ее маска нейтральной доброжелательности. Безмятежный взгляд и намек на улыбку. Он не разу не видел, чтобы она даже просто хмурилась. Тогда как остальные краснели, бледнели и изображали предсмертные конвульсии, она отвечала на его нападки спокойным, добрым голосом врача-психиатра, разговаривающего с буйным пациентом. Выражение лица всегда было нейтрально-благожелательным. А все эти ее: «Да, сэр», «Нет, сэр», «Так точно. Разрешите исполнять?» - смотрелись форменным издевательством.
И хотя и он чувствовал, что девушка его слегка побаивается, это не приносило никакого морального удовлетворения. Потому что его многие пятикурсники боятся до одури. А эта...
Вадим ощущал себя полным идиотом когда пытался добиться от нее желанной реакции. Даже пару раз отчитал, выискав-таки для этого повод. Так она абсолютно спокойно ему отвечала, что все немедленно исправити что в дальнейшем такого не повторится. А потом майор долго гнал от себя чувство вины. Почему? Потому, что понимал. Он хотел бы увидеть ее слабой и ни на что негодной. Чтобы самодовольно заявить: «Ничего другого я от нее и не ожидал». А Вирэн оказалась сильной и стойкой. Как оказалось, у его старшины внутри оказался стальной стержень. И это не могло не восхищать.
Но все равно ему порой хотелось стереть это выражение безмятежности с ее лица. Чтобы на нем проявились хоть какие-нибудь, но, черт побери, настоящие эмоции. Растерянность, удивление, ну, или хотя бы злость. Но так как перед ним стояла девушка, он не мог даже в своей голове прокрутить как сжимает кулак и бьет изо всех сил. Чаще всего такая терапия помогала выпустить пар, не причинив никому вреда. А что? Представил, как врезал доставшему тебя курсанту. Получил моральное удовлетворение. Успокоился. И можно жить дальше.
Но с этой пигалицей это не прокатывало. Потому что ударить девчонку, которая весит в килограмм сорок-сорок пять, и достает тебе до плеча, исключительно в прыжке... это может прийти в голову только садисту, к коим майор себя не относил. А вот представить, как делаешь шаг навстречу, притягиваешь ее к себе и впиваешься в губы жарким поцелуем... это, да.
По крайней мере, такое желание вполне объяснимо. Хотя бы с точки зрения Матушки-Природы. А вот с точки зрения уголовного законодательства... не очень. Все же Диана была еще несовершеннолетней, да еще и находилась у него в подчинении.
Но она ему нравилась. По-настоящему. Во всяком случае, выбросить ее из головы или убедить себя, что она его внимания не стоит, не получалось.
И это было странно. Потому как она относилась к тому типу женщин, от которых Вадим старался держаться как можно дальше. Тоненькая, хрупкая... такую даже обнять страшно. Того и гляди переломиться, как стеклянная фигурка. А еще, он терпеть не мог изнуренных всевозможными диетами моделей, называя их «ходячими анатомическими пособиями». Балерины от данных образчиков красоты ушли не далеко. У них лишним весом считается все, за вычетом скелета. А посему наблюдается драматическое отсутствие, так называемых женских округлостей. Хотя, ножки у Вирэн, надо признать, очень даже ничего. Да и личико вполне себе симпатичное. Кукольное. Детское. И это тоже проблема. По документам ей до совершеннолетия всего ничего. А посмотришь на нее и больше пятнадцати лет не дашь. Поневоле себя извращенцем чувствовать начинаешь.
Столовая для офицерского состава располагалась на втором этаже и представляла собой уютный зал, отделанный, в бежево-золотистых тонах. Строго, но со вкусом. С мягкими креслами и небольшими столиками вокруг которых бодро носились официанты. Они, как остальной обслуживающий персонал, являлись гражданскими служащими, получающими неплохую зарплату, а не проштрафившимися курсантами, что существенно улучшало уровень жизни в Академии. Ведь лучше, когда работу, пусть и не самую квалифицированную, выполняют те, кто умеет и хочет это делать, а не те, для кого она - кара за дисциплинарные нарушения. На порядок качественней выходит. А наказывать можно и по-другому. Лишний час в спортивном зале под руководством опытного инструктора кого угодно заставит задуматься. Да и на всякие каверзы сил больше не останется. Так что сплошная польза.