- Вадим, она - нечто невероятное, - в очередной раз выпалил Майк.
- Да?
- Да! Я и представить себе не мог, что... у меня слов нет! Вадим, она...
- Майк, а не влюбился ли ты часом? - лениво поинтересовался майор, бросая на друга насмешливый взгляд.
- Что? - задохнулся от возмущения тот. - С чего это тебе в голову взбрело?
- А что? Она достаточно хорошенькая. Этого у нее не отнять. Да и как человек, в принципе... небезнадежна. Нет, буду справедлив. Девочка она хорошая. Не злая, Не распущенная. Подлости в ней нет. Умненькая. Собранная. Наивная немного, но так для ребенка семнадцати лет, всю жизнь прожившего в закрытой школе - это не порок. Солдата из нее, конечно, не выйдет. Что ты с ней не делай. Но, именно, как личность, она мне даже симпатию внушает. Но, сам понимаешь, тебе на ней придется жениться. Иначе вылетишь из Артена в мгновение ока. Отношения курсантов и преподавателей у нас не приветствуются. Ты же знаешь. А вот, если у вас все будет официально, тут уже никак не подкопаешься.
- Вадим! Я тебя убью когда-нибудь! Нет, она мне нравится, конечно. Ты все правильно сказал. И умненькая, и собранная, и подлости в ней я не заметил. Хороший ребенок. Но где общечеловеческая симпатия, а где влюбленность? И, вообще, у меня Тони есть.
- О том какая Диана потрясающая, ты рассказываешь мне уже минут пять. Причем весь твой монолог строится на одних драматических паузах.
- Просто...
- Вот! Именно об этом я и говорил.
- Понимаешь, я не думал, что для того, чтобы просто танцевать, нужно так изнасиловать собственное тело. Мне казалось, что балетные тренировки проходят легко. Что те девочки, порхающие по сцене, и не устают вовсе. И танец для них одно и сплошное удовольствие. А оказалось...
- Что?
- Я на Вирэн сенсорный корсет вчера одел. Попросил до вечера не снимать. Так вот, когда она утром занималась, датчики лишь иногда зашкаливать начинали. На ряде упражнений. Когда она делала что-то, что обычные ребята не смогут повторить даже под угрозой пистолета. Прыжки, вращения и так далее. Днем, на занятиях абсолютную норму показывали. А вот вечером... она по вечерам находит тихий зал и танцует. Как говорит, для души. Красиво так. Легко. Кажется, едва ногами пола касается, словно бы и не весит ничего. Улыбается. А датчики с ума сходят. Выдают такой коэффициент нагрузки, как при двадцатикилометровом марш-броске по пересеченной местности в полном боевом оснащении. Нам с тобой такое дай, так мы дня два потом едва ходить будем, а она в шесть утра встает, проспав едва ли часов восемь.
- Все с тобой ясно, - усмехнулся Вадим. - Ты нашел удивительную игрушку. Вроде бы и простую, а понять, как она работает, не можешь. И даже более того, понимаешь: наблюдать за ней со стороны будет самым разумным. Потому что сделать ее лучше ты не сможешь. Она ведь и так... совершенство, эталон мира балетных па. А вот сломать - запросто. Но гордость не позволяет отступить.
- Как у тебя получается?
- Что?
- Мысли мои читать?
- За столько лет научился.
- И что мне делать?
- Ничего. Майк, не трать на нее время. Она все равно уйдет. Через год или два. Не важно. Может даже три отучится, а потом все равно уйдет.
- Почему? С первого дня твердишь, что ничего из нее не выйдет.
- Я так не говорил. Из нее не выйдет военного. Да! И от слов своих не отказываюсь.
- Но почему? Почему ты так думаешь?
- Ты представляешь свою жизнь вне службы? Представляешь свою жизнь без всего того, что дает нам наша работа?
- Нет, конечно.
- Правильно! Служба - наш внутренний стержень. Уж такими нас воспитали. И заметь, воспитывали нас с восьми лет, осторожно отрезая другие дороги, чтобы к восемнадцати годам мы видели перед собой только одну. А, потом, не сворачивая, шли по ней всю оставшуюся жизнь. Теперь представь себе ее. Из своих семнадцати лет она двенадцать провела в балетной школе. Причем, готовили ее, как будущую приму, звезду мирового класса. Я тут на досуге про ее школу в сети почитал. Так вот, это одно из престижнейших учебных заведений. Лучшие театры в очередь выстраиваются, чтобы кого-нибудь из выпускников получить. В ее личном деле... да-да и такое имеется. И мне, кстати, было не так уж просто его достать. Сорок два поощрения за особые достижения и отличную учебу. Значит ее преподаватели, и мысли не допускали, что она из балета может уйти. Да и она об этом не думала никогда. Спорить готов. Просто мы предполагаем, а жизнь располагает. Вот и попала маленькая звездочка в Артен, а не в труппу театра. И оказалась Диана Вирэн запертой в серебряной клетке. Отметь, даже не золотой.