Дважды я ложился спать в распадках. Выйти на местных боссов в уставшем состоянии не самый лучший выход. Потому едва я чувствовал, что бодрость начинает сдавать, садился отдыхать и спал каждые десять часов по три-четыре часа. Все это время я дополнял карту, отмечая все, что мог нащупать.
По моим расчетам я смог отмахать около восьмидесяти километров пока не уперся в подземное озеро. Здесь путь пересекли еще две речушки и русло сильно расширилось. Я долго наблюдал за водоемом подозревая какую-нибудь пакость, но все было тихо. Просто озеро.
А вот странные всплески в нем настораживали. Странно, что кто-то мог жить на такой глубине и в таких условиях, но в этом безумном мире все изменилось и там где ранее буйствовала жизнь сейчас простиралась пустыня, а там где ранее могли выжить одни бактерии теперь резвились монстры.
Переплывать озеро резко перехотелось. Благословлять местных мобов своей кровью я пока не готов. Как впрочем, никого другого. Я слишком эгоистичен и самовлюблен для этого. Потому пошел в обход, в основном карабкаясь по мокрым скользким стенам.
Монстры с озера не спешили на меня нападать. Впрочем, монстров себе рисовал я сам. Вполне может оказаться, что там плещутся обычные мокрицы размером не более ладони. Но само озеро я отметил на карте, едва добрался до противоположного берега. Размеры водоема не менее трех сотен метров в диаметре. Если заселить чем-то съедобным будет очень даже мощная кормовая база в тылу. Главное зачистить зону эфирного генератора.
Станцию я почувствовал задолго до того как увидел первые признаки ее работы. Сначала я не обратил внимания на накатившую слабость, списав это на обычную усталость, но в этот раз отдых не помог, а наоборот ухудшил мое общее состояние. А попытки продвинуться вперед только обострили симптомы.
При этом система ничего не говорила. Не светились значки отравления или облучения. Просто мне становилось все хуже и хуже. При этом ни здоровье, ни бодрость не проседали. Казалось бы система просто не видит ничего необычного.
Я еще раз похвалил себя за то, что вышел сам, а не потащил всю команду. Изначально я просто хотел разведать путь и осмотреться без драки. Но теперь понял, что придется идти до конца и ввязываться в бесперспективный бой. Смерти я не боялся. Пусть даже потеряю уровень. Потерять команду еще хуже. А если симптомы и дальше будут ухудшатся, то я потеряю тут всех. И у меня самые большие шансы добраться живым от точки респауна.
Еще двенадцать километров я полз по камням до первых признаков тумана. Даже появилось некоторое облегчение. Точнее это вызвало то, что мое состояние после определенной границы перестало ухудшаться. Да я стал слабее и намного. Что-то выкачивало из меня силы, но даже у этой энтропии был барьер. А значит есть все шансы победить.
Туман становился гуще и при этом наполнялся странными и пугающими звуками. Я парень не робкого десятка, но от них веяло чем-то жутким и потусторонним. Безумием. Нечеловеческим безумием.
Треск и стрекот, завывания и ультразвуковые колебания на грани слышимости. Все это сливалось в какофонию, выбивающую меня из обычного ритма. В душе зарождался животный ужас, который с каждым шагом становилось все сложнее гасить.
Не знаю куда ушла вода, но ее стало куда меньше и открылась вполне проторенная тропа. Вот только ногами передвигать становилось все сложнее. Они буквально прилипали к земле.
У каждого из нас есть фобии. У меня такая тоже была. Я боялся скорости. Точнее ускорения. Это происходило помимо воли. Просто мой желудок сжимала судорога и с этим я ничего не мог поделать, пока не отрешался и не привыкал к этому чувству. Странная патология физиологии замешанная на психологии. И сейчас я ощущал тоже самое, только многократно усиленное.
Назвать это болью нельзя. Но это не менее мучительно. От этого ощущения так же хочется сбежать как от боли, а может быть даже сильнее. Гнало вперед меня только чувство долга и обязанность перед командой. Ноги я переставлял автоматически, делая неимоверное усилие для каждого шага.
Пересек туман я уже ползком. Сквозь пелену в глазах сумел рассмотреть еще одно озеро с десятком торчащих из воды рогов знакомой конструкции. Эфирный генератор. Но тумана стало меньше. Лишь редкие ленты водяной взвеси, которые втягивались в стоящие по бокам агрегаты.
Только спустя пару мгновений я осознал, что пещера освещена. Лампами. Тусклыми, мигающими, но лампами. А еще искрящимися тушами мобов. Отметил это мимоходом. Это был целый зверинец. Гигантские летучие мыши, лемуры, даже собаки. Они висели под потолком, лежали на берегу озера или медленно парили в темной воде.
Что произошло дальше, я сообразил только спустя некоторое время. Меня вдруг схватила за шею очень могучая рука. Краб вернулся было первой же мыслью. Вот только эта рука была мне очень и очень знакома. Экзоскелет «Бульдог-43У». И я очень хорошо, на уровне подсознания, знал его слабые места. Это я тоже осознал намного позднее. Когда в одном рывке вывернул держащую меня руку, а потом коленом сбил блок батарей на спине, попутно вырвав проводку на шее. Какой идиот содержит экзу в таком состоянии? Я бы убил и бойца, и его командира за такое обращение с очень дорогой амуницией.
Спину обожгло, словно между лопаток раскаленный лом воткнули, а все тело снова свело судорогой. В этот раз никакой фобии. Знакомый заряд из «Ската-14». Парализатор для внутренних войск бункера. Но что странно — обычно он вырубает напрочь, да и сломать «бульдога» в рукопашке можно только в экзе похожего класса. Запоздало удивляюсь этому факту, наблюдая со стороны за своим телом, которое полностью отняло волю у мозга и действует само по себе. На боевых рефлексах.
Разрядить МТБЗ в тройку бойцов в таких же убитых экзах, что красиво берут меня в клещи. Правда на узкой площадке между озером и стеной не слишком развернешься. Росчерк разряда ребята узнали, но вот уйти от него уже не могли. А я сбиваю с ног потерявшего управление своим костюмчиком врага и прикрываюсь его тяжелой тушей. Когда вспышка огня прошла на тропе остались две изломанных куклы искрящих порванной проводкой из-под броне пластин. Третьего нигде не видно, но думаю в таких убитых экзах они плохо плавают.
Адреналин вымел щемящее чувство ужаса и загнал его вглубь естества, так что я уже мог более-менее ясно мыслить. И меня сразу же удивило поведение мобов. То, что я считал самым опасным фактором, летело, бежало и гребло подальше от нас. Победа! Бог войны оправдал сво…
Да твою же мать! Нога чуть выше колена отделяется от тела почти одновременно с кистью правой руки. Кровь хлещет ручьем. Последнее, что я замечаю перед тем как уйти во тьму, это два… существа? Уродцами их назвать не получалось, хоть они и были несколько уродливыми. И в тоже время в них была своя красота. Женственность. Вот правильное слово.
Тонкие худые фигурки в серых облегающих комбезах с бледной кожей и огромными глазами на каких-то изможденных лицах. Все портили лысые головы. Движения плавные, но в тоже время по-военному экономичные. МОК «Дикобраз» в их тонких ручках смотрелся чужеродно. Но именно он мог сотворить такое со мной. Тьма.
*******
У исследовательского бокса собрались почти все жители Оплота. Приход мутантов дело редкое. Но в этот раз все оказалось еще хуже. Если ранее приходили больные особи, то в этот раз назвать его даже мутантом не поворачивался язык.
Возле смотрового стекла было не протолкнутся, но Джил и Ариэль сегодня герои дня, потому их не прогоняли, а даже дали место у окна.
— Вы опять покинули институт? — Раздался голос над головами близняшек. — Еще и вскрыли арсенал. И вы еще смеете попадаться мне на глаза.
— Мы же помогли! — Пискнула Ариэль и спряталась за спину сестры.
— Вы знаете, какая помощь от вас нужна колонии. — Сурово отрезала Шила. — Возвращайтесь обратно и доложитесь куратору. Я позднее займусь вами.
Сестры понурились и пошли в сторону. Но едва взгляды взрослых вернулись к исследовательскому боксу для особо опасных образцов, Джил потянула сестру в сторону.