Внедорожник катится под нами, ровно грохоча по незнакомой дороге. И хотя проходит еще почти час, мы больше не разговариваем. Никогда чувствуем, что машина резко поворачивает налево. Никогда мы замедляем ход до остановки. И даже когда костюмы открывают задние двери и вытаскивают нас в ночь.
Мы наконец-то здесь.
Где бы это ни было…
ГЛАВА ПЯТАЯ
Я НЕ ЗНАЮ, чего я ожидала.
Какой-то секретный объект германского правительства? Бункер военного времени с полуавтоматическим оружием и кружащими над головой вертолетами? Вместо этого я наблюдаю, как ступаю на своих толстых черных каблуках по неровному гравию круговой подъездной дорожки к величественному особняку посреди сельской местности. Это трехэтажное здание впечатляющей архитектуры в стиле барокко с мансардной крышей и мраморным ажурным парадным входом. На каждом этаже по двадцать окон, расположенных через равные промежутки вдоль толстого каменного фасада, и все они ярко освещены изнутри.
Это не замок, но он чертовски впечатляет.
Я так потрясена, что уже и забыла, почему я здесь, пока хруст гравия рядом со мной не отвлекает меня. Темноволосый незнакомец стоит в нескольких футах от меня, в его тоне сквозит презрение, когда он осматривает место.
– Серьезно? Поместье Локвудов? – насмехается он, глядя на ближайшего охранника.
– Протоколы эвакуации требуют, чтобы вы доставили меня в безопасное место, а не туда, где я захочу вышибать себе мозги через тридцать минут.
Костюмированные, естественно, никак не реагируют, кроме как начинают идти к входной двери. Понятно, что от нас ждут, что мы последуем за ними, но никто из нас не делает и шага.
Я, например, не горю желанием узнать, что ждет меня за порогом.
Или... кто меня ждет.
Я перевела взгляд на мужчину, сидящего рядом со мной. Он выше, чем мне показалось в машине, гораздо выше шести футов и, кажется, он намеренно не хочет встретиться с моим взглядом, уставившись на дом так, словно это первое кольцо ада, а не потрясающе красивый особняк. С запозданием мне приходит в голову, что он сам, должно быть, является частью свиты королевской семьи. Его присутствие здесь означает, что он либо родственник Ланкастеров, либо тесно связан с ними. Я очень надеюсь, что от меня не ждут, что я буду называть его своим сеньором, моим лордом или каким-нибудь другим почтенным титулом... потому что этого никогда не будет.
Впервые в жизни я проклинаю себя за то, что специально игнорирую все, что связано с монархией. За то, что избегала новостных каналов, отворачивалась от обложек бульварных журналов, отвлекалась от праздных разговоров о лихом принце с девчонками в общежитии на первом курсе. Я всегда говорила себе, что мне неинтересно тратить мозговые клетки на такое легкомыслие, но на самом деле... было слишком больно быть посторонним, прижавшимся к стеклу, подглядывающим за жизнью, которая была почти моей.
И все же, теперь...
Вот она я. Вот-вот разобью это стекло и переступлю через него.
Я снова смотрю на незнакомца. Мой рот открывается, чтобы задать ему вопрос, но я закрываю его прежде, чем он успевает произнести хоть слово. После нашей напряженной беседы в машине я не уверена, что мы все еще разговариваем на равных.
Он резко выдыхает.
– Ради всего святого, просто спроси.
Я моргаю, пораженная.
– Что?
Он смотрит на меня сверху вниз, как будто я самый раздражающий человек, который, когда-либо осмеливался дышать его воздухом. Его темные брови нахмурены, что каким-то образом делает его еще более красивым. А может, это луна так влияет. Здесь, в глуши, вдали от любого источника светового загрязнения, свет звезд настолько ярок, что каждая черта его лица приобретает бледное, монохромное совершенство.
– Сейчас или никогда.
– Где мы? – спрашиваю я, прежде чем он успевает передумать.
– В поместье Локвудов.
– Да, но где это?
– Примерно в четверти лиги от этого гребаного места.
– Спасибо. Это очень полезно.
Он невозмутимо пожимает плечами, засовывая руки в карманы своих идеально сшитых серых брюк.
– Это место находится примерно на полпути между Лундом и Васгаардом, если мне не изменяет память.
– Почему мы здесь?
– Полагаю, ты видела новости.
– О пожаре во дворце?
– Да.
В его глазах промелькнул огонек печали, который скрылся так быстро, что я даже уверена, что мне это просто показалось.
– Когда возникает угроза короне, вся королевская семья, вместе с ближайшими родственниками, друзьями, соответствующими связями... Ты уловила смысл.
Я киваю.
Его глаза сужаются.
– Поскольку ты так и не сказала мне, кто ты, черт возьми, такая, я предполагаю, что ты связана с кем-то важным. Кто-то, кто хотел обеспечить твою безопасность на случай, если этот пожар окажется... – Он проводит рукой по волосам, его челюсть сжимается от внезапного напряжения. – Чем-то большим, чем случайная свеча, оставленная горящей в покоях Генри.
Непринужденность, с которой он обращается к наследному принцу, мгновенно поражает меня.
Генрих.
Они близки.
Друзья. Может быть, даже семья.
Я вдруг вспомнила его столь недавние слова.
Это была долгая ночь. Ночь, которую я намеревался провести, напившись до беспамятства, чтобы забыть обо всем дерьмовом, что произошло сегодня.
Я чувствую, что бледнею. Боже, я была так поглощена хаосом на своей собственной тарелке, что не подумала, что его тарелка тоже может быть переполнена. Что, по всей вероятности, потери этого угрюмого незнакомца намного превосходят мои собственные.
Для меня король и королева были фигурантами. Для него...
Были ли они семьей?
– Мне жаль, – тихо говорю я.
Он отшатывается, как будто я дала ему пощечину.
– Прости?
– Пожар... король и королева... наследный принц Генрих... – Мой голос – шепот. – Я сожалею о твоей потере. За то, что ты, должно быть, сейчас переживаешь.
Его глаза удерживают мой взгляд на долгий миг. Я могу с таким же успехом смотреть на два лазурных щита – он совершенно не читаем. Наверное, мне следует отвернуться, но я этого не делаю. Пространство, между нами, снова начинает кипеть, странные потоки заряжают воздух, переходя от него ко мне. Когда он наконец нарушает тишину, в его голосе слышится твердость.
– Ты закончила?
– Закончила?
– С твоими вопросами.
– Ещё нет.
– Очень жаль. – Он резко отводит взгляд. – Пора предстать перед расстрельным взводом.
Должно быть, я издаю звук страдания, потому что его ухмылка возвращается.
– Метафорический расстрельный взвод. – Он делает паузу. – Но опять же, когда Октавия увидит эти твои волосы...
– Кто такая Октавия? – пискнула я, но он уже идет к охранникам, которые ждут нас у ступеней, ведущих к парадной двери. – Кто ты? Кто там? Подожди!
– Извини, любимая. Часть вечера, посвященная вопросам и ответам, закончилась.
– Но ты мне почти ничего не сказал!
– В следующий раз задавай вопросы получше.
Я издала ворчание. У меня нет выбора, кроме как бежать за ним, отдергиваю мини-юбку и приглаживаю волосы, как могу, пока мы идем по краю фонтана, окруженного искусными топиариями. Мое кровяное давление повышается прямо пропорционально расстоянию, на которое мы удаляемся от входа. Когда мы поднимаемся по пяти мраморным ступеням к порогу, и нас со всех сторон обступают четыре охранника, я уверена, что вот-вот потеряю сознание от обширного коронарного приступа.