– Твои интересы не имеют значения, – грохочет Лайнус, ярость омрачает его выражение лица. – Это твоя судьба. Твоя ответственность.
– У тебя хватает наглости говорить со мной об ответственности? – задыхаюсь я. – Занятно, учитывая, что ты не чувствовал за меня никакой ответственности до тех пор, пока три часа назад, насколько я могу судить, твоя драгоценная монархия вдруг не обнаружила, что у нее не хватает нескольких жизнеспособных наследников престола.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. – Лайнус выглядит так, будто вот-вот взорвется. – Очевидно, в твоем воспитании не хватало дисциплины, хороших манер и достоверной информации. Не волнуйся – мы постараемся восполнить все пробелы в образовании, которые твоя мать не посчитала нужным заполнить.
Я застываю на месте.
Неужели он сказал то, о чем я думаю?
Наклонившись вперед, я постаралась четко сформулировать свои мысли, чтобы он не смог воспринять мои следующие слова как пустую угрозу.
– Мне все равно, кто ты и под какими титулами ходишь. Если ты еще раз оскорбишь мою мать или ее воспитание, не сомневайся – ты будешь жить и жалеть об этом.
Все трое охранников шагнули вперед, руки на кобурах. Картер подходит ближе ко мне, в его глазах беспокойство. И не зря. Оскорблять короля достаточно плохо... но открыто угрожать ему?
Это подстрекает к измене.
Октавия прижимает руку к сердцу, пораженная моей неуместностью.
– Ты смеешь так разговаривать со своим королем, девочка?
– О, смею, – шиплю я, уже направляясь к двери. – Теперь, если мы закончили... думаю, я вернусь к своей жизни.
– Ты повернулась бы спиной к своей короне? – кричит Лайнус мне вслед. – От своей страны?
– Насколько я понимаю, ты ещё в состоянии забрать свое королевское наследие и засунуть его себе в задницу.
С этими словами я выскочила через арку, прошла по коридору и через парадные двери выскочила в ночь.
ЧЕРЕЗ 40 МИНУТ после этого я все еще зла, но злость отошла на второй план, уступив место более насущному ощущению: холоду. Дрожа, я растираю голые руки пальцами, которые уже давно онемели. Мои колени подрагивают в тщетной попытке выработать столь необходимое тепло. Бесполезно – я почти переохладилась, каждый сантиметр обнаженной плоти покрыт мурашками.
Каменная скамейка, которую я нашла в боковом саду, показалась мне идеальным местом, когда я впервые наткнулась на нее, пар все еще шел из моих ушей после сцены внутри. Но теперь, спустя почти час, мои кости болят, губы потрескались, а каждый глоток воздуха обжигает горло как огонь. В довершение всего начался дождь – жгучий, плюющийся моросящий дождь, который облепил мое лицо и быстро промочил меня до костей.
– Идеально, – бормочу я про себя, наблюдая, как мое дыхание собирается в маленькое облачко.
Для октября не по сезону прохладно, даже так высоко в горах. Я понимаю, что в конце концов мне придется вернуться в дом – или замерзнуть до смерти, ведь моя попытка угнать машину не увенчалась успехом. Когда я выбежала из поместья, меня встретили бескомпромиссные взгляды тех же четырех громоздких охранников, которые схватили меня ранее – члены элитной королевской гвардии, как я теперь понимаю, призванной защищать Ланкастеров.
Что, очевидно, теперь включает и меня.
Эмилия Виктория Ланкастер.
Наследная принцесса Германии, по праву и по крови.
Я вздрогнула.
Как бы мне ни хотелось притвориться, что это все одна большая космическая шутка, я понимаю, что это не так. Лайнус – я не могу заставить себя называть его по-другому, даже мысленно – абсолютно серьезен. Он намерен, чтобы меня публично назвали наследницей. Признать меня перед всем миром своим ребенком.
Как вам такая ирония?
Я имею в виду... это мечта каждого внебрачного ребенка. Не так ли? Быть востребованным. Узакониться. Чтобы родитель, который никогда не хотел тебя видеть, внезапно вернулся в твою жизнь и сказал, что все это было ужасной ошибкой. Что они сожалеют. Что с этого момента все будет по-другому.
Черт, это была моя мечта, когда-то давно.
Но больше нет.
Потому что теперь я знаю, что у мечты есть свои особенности. Как говорила мама: когда что-то кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой... обычно так оно и есть.
Дрожь пробирает меня до костей. Боже, как холодно. Чем дольше я нахожусь здесь, на этой грязной скамейке, тем труднее сопротивляться соблазну тепла и укрытия внутри поместья.
Я вытираю дождь с глаз и с тоской смотрю на поместье Локвудов.
Двое моих охранников стоят в тени большого дома, силуэты которых отражают свет, льющийся из окон первого этажа. Они следят за мной, несмотря на постоянно усиливающийся ливень. Они еще не пытались заставить меня войти внутрь, но я знаю, что это лишь вопрос времени, поскольку они связаны клятвой защищать меня – даже от моих собственных свинских решений.
– Должен сказать, – язвительно комментирует голос из тени, пугая меня до полусмерти. – Это не самый лучший план, который я когда-либо видел.
Повернув голову, я резко вдыхаю, увидев Картера, стоящего под дождем, его белая рубашка прилипла к мускулистой груди, как вторая кожа. Боже правый. Это должно быть преступлением, чтобы кто-то выглядел так сексуально, будучи мокрым. Особенно если этот, кто-то – твой новый сводный брат.
– Чт-т... что?
– Это. – Он пожимает плечами. – Ты, умирающая от обморожения, чтобы не стать принцессой. Это сработает, конечно, но я думаю, что должен быть более простой способ.
Я пытаюсь рассмеяться, но вместо этого получается подозрительно похоже на всхлип.
– Хорошо, дай мне знать, если придумаешь, потому что я тут ломаю голову и пока ничего не придумала.
– Не знаю, как у тебя, но у меня мозговой штурм гораздо эффективнее, когда я в тепле. Где сухо. Желательно со стаканом бурбона в руке. – Он немного колеблется, затем делает шаг вперед и протягивает руку. – Пойдем.
Я не двигаюсь, только вопросительно наклоняю голову.
– Я думала, что ты должен быть засранцем.
– Так и есть.
– Мог бы и обмануть меня. По моему общему опыту, мудаки не отваживаются бросить вызов стихии, чтобы помочь кому-то – как ты меня назвал, раньше? – Мои губы искривились. – О, я помню. Какая-то сумасшедшая, фиолетововолосая пикси, которую ты едва знаешь.
– Ладно. – Он отдергивает руку. – Забудь об этом. Замерзай до смерти, мне все равно.
Ворча про себя, он уходит по одной из садовых дорожек и за несколько шагов исчезает между двумя кустами роз. Прежде чем я успеваю отговорить себя, я уже на ногах и мчусь за ним.
– Подожди! – задыхаясь, зову я, едва не поскользнувшись на скользкой каменной дорожке, когда обхожу колючий кустарник. – Подожди, Картер, я просто пошутила... ох!
Я врезаюсь в его грудь с такой силой, что ветер вылетает из моих легких. Он ворчит от боли, откидываясь назад, чтобы поглотить удар. Его руки автоматически смыкаются на моих предплечьях, прижимая меня к нему. Мои руки находят его бока, цепляясь за влажную ткань его рубашки.
– Господи! – ругается он.
– Прости! – задыхаюсь я. – Правда, я не хотела...