Разглаживая руками переднюю часть платья, я беру с тумбочки свою сумочку-клатч. Моя рука тянется к мобильному телефону, но, когда на экране высвечивается входящий звонок – имя Оуэна, набранное заглавными буквами, – я решаю оставить его. Ничего хорошего от разговора с ним сейчас не будет... даже если держать его на расстоянии, достаточно, чтобы разорвать мое сердце на две части.
Так он в большей безопасности, говорю я себе, глаза болезненно щиплет. Ты слышала историю Хлои о Кейси. Если Октавия сделала что-то подобное со своей собственной дочерью... она не будет думать дважды о том, чтобы сделать это с тобой.
Я откидываю голову назад и смотрю на кессонный потолок, тщетно пытаясь сдержать слезы. Я знаю, что у меня нет выбора, что отгородиться от него – единственный способ защитить его, но от этого не легче. Он звонит и пишет без остановки. Он даже появился у ворот вчера вечером, требуя встречи со мной. Так мне сказал один из охранников, после того как они его отпустили.
Видимо, письмо, которое я отправила два дня назад с просьбой предоставить мне место и время, чтобы разобраться во всем самостоятельно, было воспринято не очень хорошо.
– Так вот как ты решила положить конец двадцатилетней дружбе? Чертовым электронным письмом? – Оуэн рычал на автоответчик, который он оставил около полуночи, звуча одновременно опьяненным и разъяренным. – Ради всего святого, Эмс. Я не могу поверить, что ты можешь быть такой жестокой.
Хлоя снова стучит, на этот раз сильнее.
– Я иду, иду! – бормочу я, вытирая слезу и направляясь к двери. – Придержи коней, Хл... О! – Мое горло сжимается, когда я открываю дверь и оказываюсь лицом к лицу с Картером, выглядящим совершенно невероятно в черном костюме, который обтягивает каждую плоскость его скульптурного тела.
Святые угодники.
– Ты не Хлоя, – глупо выдыхаю я, не в силах оторвать от него взгляд.
– Нет, – бормочет он сдавленным голосом. – Не она.
Я едва не отшатываюсь назад, когда вижу опасный жар, пылающий в его глазах. Он впивается в меня дюйм за дюймом, его взгляд медленно скользит по моему телу от черных шпилек на ногах до приталенных изгибов платья и темно-каштановых локонов, ниспадающих на плечи в элегантной прическе.
– Ты выглядишь... – он прервался, крепко сжав челюсть.
– По-другому? – уточняю я. – Это волосы.
На его щеке вскочил мускул.
– Поверь мне. Дело не в волосах.
Мои пальцы так сильно сжимают сумочку, что я боюсь, что застежка сломается. Картер делает шаг ко мне, сокращая расстояние, между нами. У меня перехватывает дыхание, когда его рука поднимается, чтобы нежно взять один из моих локонов между указательным и большим пальцами – точно так же, как он сделал это в первую ночь нашего знакомства. Я совсем перестаю дышать, когда его пальцы скользят вниз, растягивая локон на всю длину.
Это самое эротичное прикосновение в моей жизни, а я даже не чувствую его.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я, задыхаясь.
Его глаза переходят на мои, сверкая от сдерживаемых эмоций. Его рот открывается, он наклоняется...
– Эй!
Мы оба вздрагиваем от звука голоса Хлои. Мой взгляд падает на пол коридора. Картер грубо прочищает горло и отворачивается от меня.
– Пойдемте, вы двое! – зовет она с вершины парадной лестницы, бешено жестикулируя. – Лимузины ждут снаружи. Не волнуйтесь - я уже позаботилась о том, чтобы мы не ехали с Лайнусом и Октавией.
– Слава Богу за маленькие чудеса, – пробормотала я, глядя куда угодно, только не на Картера.
Он не говорит ни слова, пока мы втроем выходим из парадных дверей и спускаемся на подъездную дорожку, где Октавия и Лайнус ждут у лимузинов вместе с Симмсом. По крайней мере, десять человек из королевской гвардии также присутствуют, вооруженные до зубов – в буквальном смысле, все они носят мечи – во впечатляющей темно-синей военной форме. Их двубортные золотые пуговицы ярко сверкают в лучах раннего утреннего солнца. Они выглядят скорее готовыми сразиться с армией вторжения, чем сопровождать скорбящую семью на похороны.
– Неужели вся эта помпезность так необходима? – спрашивает Хлоя.
– Учитывая, что кто-то недавно напал на корону? Да, – огрызается Октавия на свою дочь. – Во время нашего первого публичного появления необходимо продемонстрировать определенную силу.
Лайнус кашляет, издавая ревматический звук.
– Твоя мать права.
Я встречаю его взгляд и вижу незнакомое выражение на его лице, когда он оценивает меня.
Может быть, это гордость?
– Эмилия, – пробормотал он. – Ты выглядишь просто прекрасно.
Я открываю рот, чтобы поблагодарить его, но Октавия пронзительно перебивает.
– Да, но как бы она ни была прекрасна, она невыносимо задерживает нас. Мы отстаем от графика. Все - в машины, сию минуту. Мы увидимся в аббатстве. Вы прибудете только вскоре после нас, так как вам нужно будет заехать в Вестгейт, чтобы забрать детей Стерлингов перед церемонией.
– О, прекрасно. – уныло простонала Хлоя. Я слышу вздох Картера, с другой стороны, от меня, такой же взволнованный, и мое любопытство возрастает. Я уверена, что слышала имя Стерлинг раньше, но не могу уловить контекст.
Я бросаю на Хлою вопросительный взгляд. Она произносит слова, что-то типо я объясню позже, закатив глаза назад.
Октавия, Лайнус и Симмс забираются в первый лимузин, а я следую за Хлоей и Картером во второй. Мы устраиваемся на мягких сиденьях, и я стараюсь не выдать своего благоговения, воспринимая все это. Я никогда раньше не ездила в лимузине, не говоря уже о лимузине из парка старинных Rolls Royce, используемых королевской семьей для всех официальных мероприятий. Мои глаза сканируют от полностью заполненного бара со стеклянными графинами до плюшевого коврового покрытия на полу и вышитого вручную королевского герба, украшающего перегородку. Каждая деталь кажется специально разработанной для максимального комфорта и стиля.
Мы едва успели отъехать от подъездной дорожки, как Хлоя потянулась к расшитому бисером лифу своего платья и достала из лифчика свернутый косяк. Она прикуривает и делает глубокую затяжку, после чего протягивает ее в мою сторону.
– Нет, спасибо.
– Картер? – предлагает она, ее голос скрипит от дыма.
Он качает головой и вместо этого тянется к графину с бурбоном. Налив на несколько пальцев в два отдельных стакана, он берет один себе и наклоняется вперед, чтобы передать другой мне.
Мои пальцы автоматически смыкаются вокруг гладкого хрусталя.
– О, я не думаю, что мне нужно...
– Просто глотни, – пробормотал он, глядя мне в глаза. Я знаю, что он может прочитать эмоции, бурлящие в них - весь страх, беспокойство и тошноту, вызванную бабочками. – Это успокоит твои нервы.
Кивнув в знак благодарности, я делаю нерешительный глоток. Он прав. Как только теплая жидкость попадает в мой желудок, я чувствую, что часть порхающих бабочек рассеивается.
Атмосфера необычайно тихая, пока мы едем дальше, каждый из нас погружен в свои мысли, окутанный той уникальной мрачностью, которая сопровождает все похоронные процессии.