– Мне жаль, – пробормотала я. – Я знаю, что вы двое близки.
В его лесных глазах мелькают мысли, которые я не могу расшифровать.
– Мы близки. Это было... довольно трудно.
– Это не то же самое, но... Я потеряла маму очень внезапно два года назад. Я не успела попрощаться с ней, потому что даже в тот последний день я не думала, что это реально. Это не могло быть реальностью. Она просто не могла умереть. – Я сглатываю комок, нарастающий в горле. – Наверное, я пытаюсь сказать, что понимаю, как это тяжело – то, через что ты сейчас проходишь. И я понимаю, что мы не очень хорошо знаем друг друга, но если тебе, когда-нибудь понадобится с кем-то поговорить... – Я жестом показываю вокруг. – Моя турель всегда открыта.
Его улыбка возвращается. Он делает несколько шагов ко мне, его лесные глаза не отрываются от моих.
– Спасибо, Эмилия. Я обязательно воспользуюсь твоим предложением. В скором времени.
Он протягивает мне руку. После секундного колебания я прикладываю свою ладонь к его. Мое сердце слегка трепещет, когда он переплетает наши пальцы. И это ощущение... безусловно, приятное.
Не так, как будто мое сердце может взорваться в груди от попытки сдержать все эмоции сразу. Не то, чтобы я рисковала получить инсульт от огромного напряжения, стоя в его пространстве. Не то, что мои легкие не работают должным образом, потому что я постоянно забываю дышать рядом с ним.
Просто.
Легко.
Незамысловато.
– Спустимся? – спрашивает он. Вблизи, его глаза имеют блеск зеленого и золотого. Они потрясающие.
Только вот почему же мне все время хочется, чтобы они были голубыми?
Я киваю и ярко улыбаюсь.
– Конечно. Пойдем.
ОЛДЕН – кажется безупречным джентльменом, когда он провожает меня до моей комнаты в Северном крыле. Мы поддерживаем легкий разговор, обсуждая предстоящую коронацию. Вокруг нас разворачивается бурная деятельность, когда мы проходим через Большой зал, где не менее дюжины домовиков вытирают пыль с люстр и полируют полы.
– Здесь давно не было бала, – бормочет Олден, когда мы проходим через арку в тронный зал. Он напоминает мне церковь, полную витражей и мрачного воздуха. – С тех пор, как король Леопольд и королева Эбигейл устроили вечеринку по случаю рождения Генри.
– Ты, должно быть, был очень молод.
– Чуть больше, чем младенец. – Он быстро усмехается. – Я мало что помню. Эва еще даже не родилась. Как и ты, если подумать.
– Это типично? Проводить так мало балов?
– Король Леопольд не любил излишеств и разврата. – Его глаза снова стали грустными. – Не то, что его сын. Генри любил хорошие вечеринки. Если бы он был коронован... его коронация была бы таким праздником, какого еще не видела Германия.
Я молчу, пока мы поднимаемся по парадной лестнице на второй этаж, не зная, что сказать. Всякий раз, когда он говорит о Генрихе, я чувствую себя полной самозванкой – нежелательной подменой, которую подменили на законного наследника.
Олден, кажется, понимает, что мы вошли в мутную воду, потому что он внезапно сжимает мою руку и меняет тон.
– Видишь эти доспехи?
Я бросаю взгляд на ряд полых рыцарей, похожих на средневековые, которые стоят в коридоре.
– Забавная история... – Он усмехается. – Однажды, может быть, лет пять назад, после нескольких раундов германских имбирных мулов, мы все шатались по замку...
К тому времени, как мы завернули за угол к моим апартаментам, он заставил меня громко рассмеяться, рассказывая о том, как он, Хлоя, Картер и Генри напились, надели старинные доспехи и бегали по коридорам в полночь, своими боевыми криками разбудив всех во всем замке.
– Потом Хлоя упала и не смогла подняться. Доспехи были такими тяжелыми, что нам потребовались все трое, чтобы снова поставить ее на ноги.
Я откидываю назад голову и смеюсь.
– Боже мой, пожалуйста, скажи, что есть фотодоказательства.
Олден качает головой, ухмыляясь.
– Боюсь, что нет. Представляешь, если бы это просочилось в прессу? Нас бы заклеймили.
– Представляю, как Симмс покривил душой, когда узнал.
Он смеется.
– Как ты права.
Мы дошли до моей двери, но в коридоре я замешкалась.
– Олден... спасибо тебе.
– За что? – спрашивает он, сжимая мою руку.
– За то, что отвлек меня на некоторое время. – Я пожимаю плечами. – Я давно так много не смеялась.
– Это преступление. – Он подходит ближе, сверкают идеальные зубы. На его идеально причесанной платиновой голове нет ни одного лишнего волоса. – У тебя замечательный смех, Эмилия.
Его рост не превышает шести футов, поэтому, когда он наклоняет свое лицо к моему, расстояние между ними оказывается не таким уж большим. У меня пересыхает во рту, когда я смотрю, как он приближается.
Собирается ли он поцеловать меня?
Позволю ли я ему это?
Мои вопросы так и не получают ответа – слева от нас раздается удар, достаточно громкий, чтобы я выпрыгнула из своей кожи. Мы с Олденом оба поворачиваем головы, чтобы посмотреть, и обнаруживаем, что источник звука стоит в дверном проеме его комнаты, рука все еще на ручке, и мрачно смотрит в нашу сторону.
Картер.
Одного его вида достаточно, чтобы мое сердце бешено заколотилось – даже если он смотрит на меня так, будто хочет окольцевать мою шею. Я не уверена, какое выражение у меня на лице, но то, что он видит, когда смотрит на меня и Олдена, заставляет его губы презрительно скривиться.
– Картер, – говорит Олден легким тоном, но я замечаю, как напряжены его плечи. – Рад тебя видеть, приятель.
Картер переводит взгляд на Олдена, затем опускается вниз, туда, где наши руки все еще переплетены. На его щеке вскочил мускул.
– Олден. Что ты здесь делаешь... приятель?
Слова дружелюбны, но голос, которым он их произносит, значительно менее дружелюбен. Я выдергиваю руку из захвата Олдена с усилием, которое заставляет его поднять брови.
– Просто узнаю нашу принцессу получше. – Олден скрещивает руки на груди. – Похоже, последние несколько недель ею очень пренебрегали.
Я думаю, что голова Картера может взорваться, когда он это услышал. Его глаза сузились до лазурного цвета. Он старается не смотреть на меня.
– Это так?
Я нервно сглатываю, когда Олден перемещает вес своего тела вперед.
– Она твоя новая сестра – ты должен лучше заботиться о ней.
– Похоже, с моей точки зрения, ты прекрасно со всем справляешься.
Я хочу, чтобы пол поглотил меня.
Я желаю, чтобы метеорит упал на замок.
Я хотела бы, чтобы Хлоя появилась из-за угла.
Буквально все, что угодно, лишь бы избавить меня от этого разговора.
– Давненько мы не виделись, – говорит Олден. Картер ничего не отвечает, только пожимает плечами.
Брови Олдена вздергиваются.
– Чем ты занимался?
– О, просто занимался тем, что наверстывал упущенное. – Его тон смертельно мягок - как раскаты грома, первый намек на надвигающуюся бурю. – После недели уединения в поместье Локвудов, где самой горячей перспективой была Патриция, пятидесятилетняя кухарка, у меня было много... – Он делает паузу. – ...накопившейся энергии... – Ухмылка. – Мне нужно было выпустить ее. К счастью, три шведские модели, которых я встретил прошлой ночью, были более чем счастливы оказать мне эту услугу.