– Ты вломился в мой дом, чтобы позвонить мне?
Пауза.
– О Боже, ты сделал это! Какого хрена, Оуэн?
– Ты не отвечала на мои звонки, – огрызнулся он. – У меня не было выбора.
– Выбор был в том, чтобы дать мне пространство, как я и просила. Знаешь после того, как ты рассказал всему миру о моей личности и разрушил мою жизнь. Помнишь это?
– Эмс... – Печаль в его голосе вцепилась в стальную стену, которую я воздвигла вокруг своего сердца в тот день, когда он предал меня. – Я знаю, что это не оправдание, но тот день... Послушай, я не горжусь этим. Я пил. Я был расстроен. Боже, ты самый важный человек в моей жизни, и я чувствовал, как ты ускользаешь, и... это чертовски напугало меня. Я сорвался.
– Это не оправдывает того, что ты сделал. – Мой голос становится тоненьким. – Ты говоришь, что я самый важный человек в твоей жизни, что я твой лучший друг... но это только слова. Если у тебя нет действий, чтобы их подкрепить...
– Мне жаль, Эмс. Мне чертовски жаль. Ты не понимаешь...
– Я понимаю! Понимаю. – Мое горло словно забилось. – Но ты должен был быть тем, кто защищает меня. Вместо этого ты причиняешь мне боль хуже, чем кто-либо другой.
– Если ты просто выслушаешь меня, я клянусь, я все исправлю...
– Я вешаю трубку, сейчас же, Оуэн.
– НЕТ! – Его рев такой громкий, что я отшатываюсь от телефона. – Мне нужно, чтобы ты выслушала. У меня не так много времени. Послушай, возможно, все уже пришло в движение, и я не уверен, что смогу это остановить.
– О чем ты говоришь?
Он негромко выругался.
– После твоего ухода, в последние несколько недель... я начал принимать более активное участие в антимонархических группах в кампусе.
Мое сердце болезненно сжалось.
– Зачем ты говоришь мне это? Чтобы сделать мне еще больнее? Чтобы глубже вонзить нож? Мало было рассказать миру, кто я такая, теперь ты собираешься рассказать им, как сильно ты меня ненавидишь?
– Нет! Ты все неправильно поняла, Эмс. Я присоединился к группе только потому, что думал, что у них могут быть ответы о... – Его голос понижается, как будто он боится произнести следующие слова слишком громко. – О пожаре.
Весь мир перестает вращаться.
– Что? Ты имеешь в виду пожар во дворце?
– Да, – пробормотал он. – Эмс... Не все в этих антимонархических группах довольствуются мирным шествием, держат знаки и устраивают прогулки. Некоторые из них хотят пойти дальше.
– Что ты имеешь в виду?
– В прошлом году на одном из собраний я слышал, как некоторые ребята говорили, что самый простой способ решить нашу проблему – устранить источник: больше никаких Ланкастеров, никакой линии наследования... никакой монархии.
– Ты говоришь то, что я думаю? – Мой голос - шепот. – Оуэн...
– Я говорю, что я снова присоединился к группе после того, как тебя затянуло в эту жизнь, потому что если есть хоть какой-то шанс, что те парни не просто надувают воздух... – Он выдохнул. – Я не мог позволить тебе ходить с мишенью на спине. Нет, если бы я знал, что есть что-то, что я могу сделать, чтобы защитить тебя.
У меня болит грудь. Я не знаю, что сказать. Сейчас я почти не знаю, в какую сторону двигаться. Все кажется перекошенным, как будто мир накренился вокруг своей оси.
– Эмс? Ты все еще там?
– Я здесь. – Я заставляю себя сделать глубокий вдох - нелегко в этом корсете. – Как ты думаешь... есть ли вероятность, что они действительно могут быть ответственны за пожар?
– Я еще не выяснил ничего определенного. Они в какой-то степени доверяют мне - особенно после того, как увидели меня в новостях, когда меня задержала королевская гвардия у Виндзорского аббатства за то, что я рассказал о вас прессе. Но я не посвящен во все. Мне нужно больше времени, просто и ясно. Но с сегодняшней коронацией...
– Ты думаешь, что-то произойдет?
– Каждый в Германии, в ком есть хоть капля крови Ланкастеров, будет в этом замке. Плюс, элитные члены из бесчисленных других монархий. Это будет идеальная мишень.
Ужас наполняет меня. Он прав.
– Я не знаю, что ты ожидаешь, что я буду делать с этой информацией. Лайнус никогда не отменит коронацию - без убедительной угрозы. И я никак не смогу ее пропустить.
– Я знаю. – Он делает паузу. – Просто... пожалуйста, будь осторожна. Если с тобой что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу.
Из уголка моего глаза выскальзывает слеза и падает на твердый пол с небольшим всплеском.
– Я буду осторожна.
– Хорошо, – говорит он, голос хрипловатый. Я знаю, что он держит свои эмоции под контролем. – Не могла бы... не могла бы ты позвонить мне после этого? Чтобы я мог услышать твой голос и знать, что ты в порядке?
– Конечно, – шепчу я. – Оуэн?
– Да?
– Спасибо тебе. За то, что прикрываешь меня, даже когда все так запущено, между нами.
– Не благодари меня, Эмс. Просто оставайся в безопасности.
КАК И ПРЕДСКАЗЫВАЛОСЬ, мои предупреждения о безопасности остались без внимания.
Лайнус, очевидно, слишком занят, чтобы говорить со мной, поэтому мой бешеный поток беспокойства достается Симмсу. Он стоит в маленькой гостиной моего номера, руки скрещены на слишком тесном смокинге, двойной подбородок напыщенно подрагивает.
– Ваше Высочество, уверяю вас, вы будете в полной безопасности. Королевская гвардия короля полностью готова ко всем непредвиденным обстоятельствам. Замок находится в безопасности. – Его глаза осматривают меня с ног до головы, явно не одобряя мой халат и босые ноги. – А теперь я должен заняться нашими королевскими гостями, а вам пора собираться – если только вы не планируете надеть это на церемонию.
Я закатила глаза.
– Нет, Симмс.
– Очень хорошо, принцесса. Тогда я пришлю команду парикмахеров и визажистов, чтобы помочь вам с последними приготовлениями. Пожалуйста, не мешкайте - гости начинают прибывать, и вас ждут в тронном зале в течение часа.
Он уходит, надувшись, и облако самовлюбленного эго остается после него, как плохой одеколон.
ПЯТЬ МИНУТ СПУСТЯ я изучаю себя в зеркале, с трудом узнавая девушку, смотрящую на меня. Бальное платье – настоящее произведение искусства: атлас и тюль цвета шампанского с искусно вышитыми кружевными аппликациями, которые покрывают оба рукава и спускаются вниз в мерцающих золотых вихрях. Лиф плотно облегает фигуру, демонстрируя мои изгибы как никогда раньше благодаря жестким корсетным косточкам. Спина опускается ниже, открывая большую часть позвоночника, а затем переходит в полную юбку с двухфутовым шлейфом.
В этом платье я действительно похожа на принцессу.
В этом платье... Я почти чувствую себя принцессой.
Я глубоко убеждена, что парикмахеры и визажисты обладают магической силой, потому что ни одна крестная фея не смогла бы сделать лучше – даже с волшебной палочкой. Мои глаза подведены черным и золотым, что подчеркивает зелень моих радужек. Мои губы окрашены в глубокий ягодный оттенок, который каким–то образом блестит и не липнет. А мои дикие локоны были укрощены в гладкие завитки цвета красного дерева – прическа, специально созданная для короны.
Одна мысль о том, что предстоит, заставляет мой рот сжиматься в тонкую линию, а руки трястись от нервов.
– Выглядите прекрасно, Ваше Высочество, – говорит парикмахер, гордо улыбаясь. – Вы готовы идти?
Нет.
– Да, – бормочу я, отворачиваясь от незнакомца в зеркале. – Пойдемте.