Карл вошел в конюшню. Теннети — с помощью заспанных Пендрила и грума — уже взнуздала Морковку и теперь накладывала на спину светло-гнедой кобылы потник.
Карл показал пальцем на дом.
— Вы оба — марш в подвал, и скажите Ахире: я велел заложить дверь. Бегом.
Пендрил и грум трусцой припустили к дому, а Карл взял с перегородки западное седло, с силой затянул подпруги, потом сунул пистолеты за отвороты сапог и приторочил к седлу ножны с мечом.
Он чувствовал себя страшно одиноким. Поблизости было трое чужаков, и хотя где-то и были еще воины, все равно — лицом к лицу с врагом предстояло встать лишь ему и Тэннети. Не то чтобы он сомневался в своих — или Тэннети — силах, но трое против двоих — не такой уж хороший расклад, тем более что трое могут поджидать двоих, сидя в кустах с арбалетами наготове. Жаль, нет Уолтера: такие игры как раз для него.
— Чак? — спросила Тэннети.
— Охраняет семью.
— Хорошо. — Она кивнула. — И почему здесь нет Словотского? — Она будто читала Карловы мысли. — Подождем и прихватим людей Давена?
Первым его желанием было сказать «нет», но он сдержался.
— Что думаешь ты?
Качая головой, она вывела Морковку из конюшни на грязный двор.
— Не люблю работать с незнакомыми. Может, народ у Давена и хорош, да мы-то с ним не сработаны. И темнота. Нас могут запросто подстрелить — вместо тех. И потом. — Она похлопала по седельным сумкам. — Если из семьи Вертана кто-то еще жив, им может понадобиться целительный бальзам. Я говорю: едем.
Карл вскочил на спину Морковки и подобрал повод.
— Вперед. — Он ударил Морковку каблуками и рысью направил ее к заднему крыльцу. Там стоял Ихрик. Он помахал рукой.
— Карл, ты велел спуститься в подвал, но…
— Твоя первая забота — твоя семья, — кивнул Карл. — Если здесь не справится Ахира — от тебя толку будет мало. Возьми лошадь.
Тэннети пустила Пиратку в галоп; Карл отправил Морковку следом.
Восточная дорога вела прямиком к ферме Вертана. Они галопом, бок о бок мчались по грязи, дождь промочил их до костей, ветер шуршал в полях.
Нет, подумал Карл, это бессмысленно. Не только он и его люди умеют ставить засады. Если бы ему надо было устроить засаду на кого-то, кто будет двигаться от Нового дома к ферме Вертана, он устроил бы ее на дороге. Не стоит считать убийц совсем уж невеждами в военном деле.
— Подожди, — окликнул он Тэннети, заставляя Морковку остановиться. Отерев от капель лицо, он встряхнул головой, смахивая воду с волос.
Тэннети осадила Пиратку пятнадцатью ярдами дальше и ждала, пока он подъедет.
— Нам нельзя оставаться на дороге — мы слишком уязвимы. Сюда. — Он заставил Морковку сойти с дороги в поле. Тэннети последовала за ним. Это задержит их, разумеется: лошади не могут бежать по полям, меж рядов кукурузы и стеблей пшеницы, так же быстро, как по дороге. Но, влети они на полной скорости под дождь арбалетных болтов — это задержало бы их еще больше.
Не прошло и пятнадцати минут, как показалась ферма Вертана — небольшая, об одну комнату, хижина.
Свет по-прежнему сочился сквозь затянутые пергаментом окна, но ниоткуда не доносилось ни звука. Стояла мертвая тишь. Не было даже обычных ночных шорохов. Карл слышал только дыхание двух кобыл да удары сердец их всадников.
Он спрыгнул с Морковки, неуклюже оскользнувшись на мягкой, сырой земле.
Тэннети спешилась следом.
— Думаешь, они еще внутри? — чуть слышно прошептала она. — Довольно глупо для убийц.
— Не так уж и глупо — если мы будем настолько глупы, чтобы постучать и войти. Вариантов все равно никаких; мы обязаны считать, что они там, возможно, двое внутри, один снаружи — на страже.
— А если их нет?
— Если нет — подумаем, что делать дальше. Сейчас мне от тебя нужна помощь, а не возражения.
Карл отвязал от седла меч.
— Не вынимай клинка — они могут высматривать блики.
Сам он держал меч в ножнах в одной руке, а пистолет — в другой. При необходимости можно успеть выстрелить из пистолета, бросить его и выхватить меч, отшвырнув ножны, — на все это уйдет куда меньше времени, чем вытягивать меч из пристегнутых ножен.
Тэннети сняла с Пиратки переметные сумы, перебросила их через плечо и накрепко привязала к поясу кожаными ремешками.
Карл осторожно положил повод Морковки на землю и наступил на него.
— Стоять, девочка, — велел он, кивком позвал за собой Тэннети, пригнулся и двинулся к хижине; на краю поля он лег на брюхо и пополз.
К дому подобрались сзади; лежали в грязи, прислушивались, ждали.
У Вертана был не настоящий амбар, а так себе развалюшка, где он хранил инструменты и держал кур. Что бы ни случилось в доме — птицу это не всполошило.
Тэннети задышала ему в самое ухо.
— Ты знаешь внутреннее устройство дома?
— Нет. А ты?
Она покачала головой:
— К сожалению.
— Тогда пойду я. — Карл отдал Тэннети пистолеты, вытянул меч из ножен и аккуратно положил их на землю. В путаных закоулках дома от меча проку больше, чем от пистолета. В руках Тэннети пистолеты будут более полезны.
— Проберись к парадной двери и пошуми там немного — только не слишком. Я начну, когда поднимется шум. Если понадобится твоя помощь — я позову, нет — оставайся снаружи. Но если я вышвырну кого-нибудь в окно или дверь — он твой.
Она кивнула и приподнялась. Он схватил ее за плечо.
— Будь внимательна — возможно, они не внутри.
Тэннети стряхнула его руку.
— Делай свое дело, а я свое сделаю.
Карл ждал, стоя у заднего окна. Хижина вполне могла оказаться ловушкой — но что с того? Пускай; в ловушку попадутся сами ловцы.
Тэннети развлекалась по-своему; должно быть, она…
Хрясь!
Треск ветки призвал Карла к действию. Ударом ноги он распахнул настежь заднюю дверь, прыгнул в сторону и нырнул сквозь затянутое пергаментом окно.
Приземлился он на плечо, перевернулся на грязном полу и вскочил, держа меч наготове.
Приготовления оказались ненужными. В хижине не было никого.
Никого живого. Комната пропахла смертью.
Карл заставил себя профессионально взглянуть на тела. Вертан лежал на спине, слепо уставясь в потолок, слева в груди торчало оперение арбалетного болта. Его жена и дочка лежали на боку, разбросав руки и ноги, одежда их была в беспорядке, на полу застывала кровь из перерезанных глоток.
Представить, что здесь произошло, было нетрудно. Вертан, должно быть, услышал снаружи шум и вышел посмотреть. Решил, наверно, что хорек подбирается к курам. Наемники убили его, а после прирезали его жену и дочку — чтобы те не подняли тревогу. Судя по царапинам на сапогах Вертана, в хижину его втащили.
На девочку Карл смотреть не мог. Ей еще не было трех.
Я не должен позволять себе злиться, подумал он, усилием воли заставляя пульс стать нормальным и не так бухать в ушах. Злостьведет к ошибкам. Она — их союзник, не мой. Я не должен злиться.
— Тэннети, — спокойно сказал он, — я выхожу.
Он подошел к передней двери, открыл ее, шагнул за порог и аккуратно притворил дверь. Дождь кончился. Влажный ночной воздух льнул к коже.
— Ну?
— Мертвы. Вертан, его жена и дочь.
«Я их нашел, Карл».
Он запрокинул голову. В вышине, затмевая звезды, парил Эллегон.
«Где мерзавцы?»
«Дальше по дороге, примерно в четверти мили отсюда — под старым дубом».
Карл кивнул. Дерево, хоть и плохо, но было видно.
«Ониувидели сигнальные костры вокруг Нового дома и теперь решают, что делать дальше. Вожак подозревает, что кто-то поднял-таки тревогу, но уверенности у него нет. И — если тебе интересно — пришли они по твою душу. Ты бы…»