— Ладно, скоро мы это выясним.
Авенир заметил Карла и помахал, потом, знаком велев Франдреду, своему заместителю, приказать отряду спешиться, погнал своего чалого вверх по склону и осадил его прямо перед Карлом.
Конь задыхался; Авенир тяжело соскочил с седла и на мгновение замер, прижав огромные руки к бедрам. Природой Авениру было назначено вырасти великаном, но что-то у нее не заладилось: хотя руки, ноги и черты лица нипха были крупней, чем даже у Карла, сам Авенир был ниже его чуть ли не на целую голову.
— Хорошо выглядишь, Карл Куллинан, — сказал он, отворачиваясь проверить кожаные ремни, которыми крепилась к седлу его секира. Авенир — единственный из знакомых Карлу людей — предпочитал секиру мечу. Боевые топоры обычно бывали оружием гномов.
— Слыхал я, — раскатисто пробасил Авенир, — что тебе пригодилась бы помощь. — Он пробежал толстыми пальцами по грязной рыжей гриве. — Надеюсь, ты не против. Нам просто оказалось… по пути.
Судя по тому, как выглядели и он сам, и его люди, верилось в это с трудом. Все они были пропылены, покрыты глубоко въевшейся дорожной грязью — а такое бывает лишь после долгой и быстрой скачки.
— Еще бы я был против. — Карл пожал протянутую Авенирову лапищу. Пожатие Авенира было крепким, хотя мериться силами он не старался: до подобных детских штучек Авенир охотником не был. — Рад, что ты здесь. Но — как?
Авенир неспешно кивнул.
— Говорил я ей, это будет первым вопросом, который ты задашь. — Он вскинул руку. От отряда отделился всадник. — Она перехватила нас в Кхаре.
Это была Тэннети — стеклянный глаз заменен драной повязкой, что почему-то больше ей шло.
Карл не знал, чего ему захотелось больше — обнять ее или застрелить; она остановила перед ним коня и ждала, с непроницаемым видом сидя в седле.
— Тэннети… — Что он мог сказать? Карл был уверен, что она дезертировала; теперь стало ясно, что она решила при вести подкрепление. Смывало ли это с нее вину за гибель Чака? Нет, но…
Черт возьми, ну что бы ей остаться дезертиром? Все было бы намного проще…
— Привет, Тэннети, — проговорил он, и это прозвучало теплей, чем ему бы хотелось.
Она кивнула, но ничего не ответила.
— У нас полно пороха и есть лишние ружья, — прогудел Авенир. — Добыча оказалась хитрой, выскользнула. Мы охотились на работорговый караван в Катарде, но… ничего.
— Ну, здесь тебе не придется на это жаловаться. Очень устал?
Авенир потер налитые кровью глаза.
— С ног валюсь. Что заметно. А наши лошади…
— Уолтер, проследи, чтоб о лошадях позаботились.
— Есть! — Словотский потрусил прочь.
Карл повернулся к Авениру.
— Я вот что имел в виду: сможете вы выступить, отдохнув только полтора дня?
— Конечно. И с кем нам драться, когда доскачем?
— Словотский говорит — Фурнаэльский замок осаждает тысячная армия. Он полагает, внутри — от одной до четырех сотен воинов.
— На них можно рассчитывать? Они знают, что мы подойдем?
— Нет. Сумей проскользнуть внутрь Уолтер…
— Это сумеют и холты. Гм… Есть у холтов эти работорговческие ружья, про которые мне говорили?
— Есть. Но немного. Уолтер считает — не больше двухсот, одно ружье на пять человек.
— Большая часть их оружия на севере, где самые жаркие схватки, так? — Авенир выпятил губы и кивнул. — Я правильно понял: ты намерен бросить три сотни наших на тысячную холтскую регулярную армию, куда, возможно, затесались работорговцы, рассчитывая, что барон Фурнаэль нас поддержит — хотя возможности связаться с ним и скоординировать действия у нас нет. Верно?
— Верно.
— Ну что же. — Авенир просветлел. — Тогда, похоже, я таки не умру в постели. А теперь — есть тут уголок, где старый солдат может соснуть?
Карл открыл было рот — и тут же закрыл. Сам Карл не пошел бы спать, не убедившись, что все его люди устроены, но в этом случае аргументы поступить иначе были весьма вески.
Это отряд Авенира, не мой; критиковать его — напрашиваться на неприятности.
— Иди в мой шатер, — сказал он. — Увидимся утром. — Он подозвал Эрека и велел ему проводить Авенира.
За спиной Карла кашлянул Уолтер.
— По-моему, ты собирался заняться лошадьми.
— Я отдал распоряжения. Ими займутся — честное слово. Карл, — я слышал, о чем шла речь. — Словотский покачал головой. — Не по сердцу мне конный налет… Я думал — мы дождемся Эллегона.
— А я думаю — он уже должен быть здесь. Мы не можем ждать вечно; послезавтра мы выступаем — несмотря ни на что. Возможно, он нагонит нас на марше.
Надеюсь, добавил он про себя. Хотя у Авенира и много пороха, бой сожрет все — и сожрет быстро. Кроме того, со смерти Чака рядом с Карлом не осталось никого, с кем он мог бы поговорить по душам. Болтать со Словотским — не то, что говорить с Чаком. Или с Эллегоном.
— Лучше будет, если он нас нагонит, — мрачно кивнул Словотский. — А как ты разделишь отряд Авенира?
— Никак. Он и Франдред знают своих людей лучше. Он уже разделил их на три равных отделения; они к этому привычны. Лучше нам применяться к нему, чем его переделывать. Я собираюсь остаться с главным отрядом…
— Удивил, удивил…
— …и взять к себе Валерана и его людей. А Пирондэлевых наемников отдадим Авениру — пусть раскидает по своим отделениям.
— Звучит приемлемо.
— Еще кое-что: я хочу, прежде чем нас заметят, подобраться как можно ближе к замку. А это значит — двигаться придется ночами.
— Не выйдет — если пустить дело на самотек. Тебе нужен кто-то особо талантливый… гм… кто ехал бы впереди, все видел и обо всем доносил.
— Нам это под силу?
— Возможно. — Словотский немного подумал. — Они выставили часовых вдоль Княжьего Тракта, так что этот путь сразу вычеркиваем. Уверен, в лесу у них тоже кто-то есть, но не так много. Кроме того, плохая видимость: мимо большинства мы запросто проскользнем. Если хочешь отправиться лесом — я постараюсь найти и очистить дорожку побезопасней; выеду за полдня. Но один я ничего не сделаю. И более того: не буду иметь и половины шанса снять часовых.
— Это проблема. Одно донесение — и мы пропали.
— И даже хуже. Подумай сам, Карл: если хоть один не пошлет донесения вовремя — это само по себе станет предупреждением. Но такого рода предупреждения ползут медленно; мы наверняка сумеем обогнать его. — Он умолк и прикрыл глаза. — Десять. Дай мне Пейлла и еще девятерых, кто умеет двигаться тихо, и самых быстрых коней. Арбалеты и луки — если нам понадобятся ружья, значит, мы провалились.
— Каковы шансы на удачу?
— Пятьдесят на пятьдесят. Если Авенировы люди чего-то стоят. Можно мне самому выбрать себе напарника?
— Поговори с Франдредом, но он наверняка захочет любой выбор согласовать с Авениром.
— Хорошо. Как насчет Тэннети?
— Нет. Она мой напарник.
— Ты доверишь прикрывать твою спину?
— А что, не похоже?
Глава 19
ОСАДА
Перед судьбой ли он дрожал.
Заслуг ли не имел,
Но рисковать — «пан или пропал»
Никак он не хотел.
В мирное время поездка из Бимстрена в Фурнаэль была бы приятной, неспешной прогулкой верхом — пять дней по Княжьему Тракту, с остановками на ночь в раскиданных вдоль дороги гостиницах, каждая из которых стояла не больше чем в дне езды от другой. Они спали бы на пышных перинах в сухих, полных воздуха спальнях, ели бы в общих залах за одним столом с купцами и другими путешественниками.
Но сейчас время было не мирным. Гостиницы были закрыты; из-за войны торговая жизнь вдоль Тракта замерла.
Им надо было попытаться проскользнуть незамеченными. А потому они ехали ночами, перекусывая наспех и всухомятку, когда с рассветом разбивали лагерь. День был для сна, ночь — для движения: осторожного, тихого, рассчитанного на то, что Словотский и его разведчики захватили — или убили — всех часовых на пути, что кто-то из них непременно примчится сообщить о скоплении врага и навяжет на ветви на развилках белые тряпицы — единственные ориентиры, видимые и в темноте.