Карл вздохнул с облегчением. Если Брен на севере — ему не придется убивать лучшего друга Раффа.
Фурнаэль хмыкнул, будто прочтя Карловы мысли.
— А если Брена убьет кто-то другой? Станет ли он от этого менее мертвым? — Он хлопнул Карла по плечу. — Мы думаем одинаково, Карл Куллинан. Скажи: как умер мой сын?
В голосе его звучала бесконечная усталость.
— Я посылал письмо с купцом — еще тогда. — Карл играл поводом Стэка.
— Ты написал только, что он погиб с честью, защищая кого-то. Как он умер, Карл Куллинан? Ты должен сказать мне. Я… мне нужно знать.
— Понимаю. — Карл со свистом втянул воздух. — Помнишь ты Эйю, барон?
И снова лицо барона стало на миг лицом прежнего Фурнаэля а не той призрачной маской, в какую оно превратилось теперь.
— Зови меня Жерром, Карл. Да, я ее помню. Девочка-мелка, которую ты провожал в Мелавэй.
— Она не осталась в Мелавэе; сейчас она моя приемная дочь. Работорговец собирался ее убить. Рафф остановил его. Не знаю… может, я плохо учил его или ему просто недостало скорости. Прежде, чем я успел вмешаться, работорговец сразил его.
— Он умер быстро?
— Он вряд ли что-то почувствовал, — солгал Карл. Это вырвалось у него само собой. Разве не имел Фурнаэль права знать, что сын его отходил в муках, с животом, распоротым вражьим мечом?
Возможно. Но я буду последним, от кого он это узнает.
— Тот, кто убил его… — Глаза Фурнаэля полыхнули внутренним огнем. — Ты…
— Я свернул этому гаду шею, Жерр. — Карл вытянул руки. — Этими вот руками.
— Хорошо. Что ж… кажется, мое баронство в долгу у тебя. Чем оплатить этот долг?
— Во-первых, моим людям нужны еда и отдых. Солдаты Авенира на марше сами не помнят сколько дней. Я хотел бы, чтобы твои люди позаботились о еде и отдыхе для них.
— Сделаем. Ты, как я понял, собираешься двинуться на работорговцев — союзников Холтуна?
— Да. — А потом — правда, пока не знаю как — и вообще прекратить эту войну. Лишить сарычей и работорговцев добычи. — Ты слышал об обожженном работорговце, что работает с холтами?
— Наслышан, — кивнул Фурнаэль. — По имени Армин?
— Он самый. Это он командовал тем набегом на Мелавэй, и он же торгует с холтами, снабжая их порохом. — Карл потрепал Стэка по морде. — Я велю своим людям допросить пленников, и мы, возможно, узнаем, где точно расположен Аэрштинский лагерь. И какие у них ресурсы. Об заклад бьюсь — на Аэрштине штаб-квартира Гильдии в Срединных Княжествах.
— А если и так? — Фурнаэль пожал плечами. — Что нам с того пользы? Где бы они ни стояли — они засекут тебя за день до лагеря и успеют подготовиться к штурму.
— Ты забыл Эллегона. Пока главные силы будут ползти вверх и отвлекать их внимание, Эллегон высадит меня и еще нескольких бойцов у врага в тылу. — Карл похлопал по мечу и улыбнулся. — Если мы сумеем сделать это, если поразим в спину работоргово-холтский союз — возможно, холты склонятся к миру.
Это был бы самый лучший вариант — если бы удалось сделать все быстро. Это заставит князя Пирондэля и его баронов принять хоть и плохой, но мир вместо войны, которую они обречены проиграть, а князь Ульдрен и его бароны выйдут из войны, сознавая, что чаша весов вот-вот склонится на другую сторону. В результате обе стороны будут чувствовать себя очень умными… какое-то время: лет через десять и те и другие, возможно, заявят, что мир этот был им навязан.
Карл подавил вздох. Он видел в своем плане самое меньшее три слабые точки — но это был хоть какой-то выход.
Фурнаэль протянул ладонь.
— Приятно было повидать тебя, друг мой.
Карл принял руку барона и с радостью ощутил, что пожатие стало крепче.
— Жерр… — Он зажмурился, но заставил себя договорить. — Я так сожалею о Раффе! Если б только я мог…
— Нет, — покачал головой барон. — Мы оба должны продолжать свое дело. — Он легко взлетел на спину своего коня. — Нам надо выиграть войну. — Он хлопнул себя по бедру и засмеялся, давая мерину шпоры. — Будь я проклят, нам надо выиграть войну!
Карл улыбнулся. Фурнаэль получил тень надежды на возможную победу, на то, что его баронство и люди будут жить — и стряхнул с плеч добрых двадцать лет.
Так что Карл промолчал, посылая Стэка за гнедым Фурнаэля. Он скакал следом — и думал: Нет, Жерр.Нам надо не выиграть войну. Нам надо ее прекратить.
Глава 21
АРМИН
Кого боятся — тех и ненавидят.
— Мастер Армин! — громыхнул за стенками шатра бас Фенриуса.
Медленно, с трудом Армин поднялся и, хромая, вышел из шатра. Прищурился. Над лагерем разгорался рассвет. Карета уже ждала его. Армин позволил Фенриусу проводить себя к ней и помочь залезть внутрь; потом устроился на ковровом, с подушками, сиденье.
Лагерь работорговцев у подножия Аэрштина был совсем иным, чем его расположенный на склоне собрат. Там стояли загоны и бараки с закованными в цепи бимцами, которых, дабы обеспечить сохранность товара, охраняла пара-тройка членов Гильдии.
Но этот лагерь был военным, в нем хранились созданный в Пандатавэе порох, новые и требующие починки ружья — хранились до сего дня. Сейчас лагерь сворачивался: Армин и его гильдийцы готовились уходить. Очень трудно незаметно перевести с места на место три сотни бойцов, а когда они соединятся с холтским войском князя Ульдрена, это станет попросту невозможно. К счастью, элемент внезапности необходим далеко не всегда.
Проблема в том, Карл Куллинан, что ты не просто бросил вызов мне. Будь оно так — я все равно убил бы тебя, но ты не тревожил бы моих ночных снов. Будь ты просто убийцей моего отца, я бы убивал тебя медленно.
Но я ошибся в тебе — ты не просто мой враг; ты — угроза самой ткани бытия. Я не могу позволить себе роскошь убивать тебя медленно; куда важнее убить тебя наверняка.
— Ты уверен в наемниках? — спросил он Фенриуса.
— Полной уверенности быть не может, — проговорил великан, медленно подбирая слова, — но мне говорили — они свое дело знают. Я… уверен: к нашему прибытию его убьют — ну или по крайней мере выведут из игры.
— Хорошо. — Нет, неожиданности сейчас ни к чему. Зачем они, если враг и без того пойман и заперт, как жук в крепко заткнутой бутылке? И все, что требуется, — это нагреть бутыль… — Очень хорошо. Убедись, что бочки увязаны. — Армин наклонился к окну. Его здоровая — левая — рука качнулась в сторону фургона, груженного большими бочками с порохом. Огромные, пропитанные маслом дубовые бочки были запечатаны так крепко, что ни воздух, ни вода не могли попасть внутрь.
— Да, мастер Армин. — Фенриус щелкнул пальцами и указал на фургон; дюжина подмастерьев кинулась проверять и подтягивать веревки.
— Есть что-нибудь от холтов?
— Ничего нового. — Фенриус пожал плечами. — Князь Ульдрен, как и обещал, вывел из битвы в Арондэле большую часть войск — хоть я и не уверен, что он поверил посланию…
— Я поверил посланию. Что куда более важно. Как известно Ульдрену. — Если Ульдрен не захочет сотрудничать во всем — из Бима выйдет союзник не хуже. А возможно и лучше: вряд ли Пирондэль окажется настолько же туп, как Ульдрен, и также не сможет воспользоваться тактическим преимуществом. Армин видел, что Пирондэль умеет — и готов — пользоваться любыми преимуществами.
Пока, однако, менять союзников нужды не было: Ульдрен знал, что жив только благодаря пороху и ружьям работорговцев.
— Там даже больше, чем нужно для нашей операции — коли уж мы их настигнем.
Фенриус показал на укрытый просмоленной парусиной цилиндр в два человеческих роста, лежащий на самой большой из открытых повозок.
Армин кивнул:
— Пожалуй. Ты видел последний гурт из Хифаэля?
— Да. — Фенриус довольно кивнул. — Этим утром пригнали сотню.
— Я слыхал — лучше, чем прошлая партия.