— Лаури! Если ты хочешь пописать, иди в туалет. Неприлично писать через борт, ведь мы стоим в порту!
Лаури запрыгал и нарочно затряс пипиской.
— Ну берегись, — сказала Анья притворно-сердито. — Прилетит чайка и оторвет тебе писюн!
Анья откинулась назад и надела солнечные очки. Немного раздвинула ноги. Они были загорелые до черноты и блестели от масла. Матти скользнул по ним взглядом до белого холмика на трусах. У нее в пупке была маленькая белая жемчужинка. Ему хотелось целовать ее в пупок и в грудь… Опять он завелся. Она почувствовала его взгляд и дразняще улыбнулась. Он посмотрел туда же, куда и она. Ну да, у него опять встал — ничего удивительного, она ведь так близко, но он не может к ней приблизиться из-за мальчишек. «Не сейчас! Они нас услышат!» — «Нет, они нас могут увидеть!» — «Успокойся!»
Ну и отпуск!
Матти отвернулся к борту, чтобы не было видно, как пульсируют его плавки. Так неловко! Краем глаза он видел, что Анья сняла очки и подмигнула ему. Он не ответил и, избегая смотреть на нее, стал глядеть в сторону порта Висбю: там виднелись средневековые пакгаузы, а вокруг — ресторанчики, прокат велосипедов и желтое здание бывшей тюрьмы. Одна из четырех мельниц на горе сгорела дотла. Он не мог вспомнить которая, в памяти крутился только стишок обо всех четырех: «Низкая, Высокая, Древняя, Далекая». С моря хорошо видно башню Домского собора и многочисленные руины, составляющие силуэт Висбю, но, когда подходишь к самому причалу, все это пропадает из глаз.
«В действительности, наверно, истины не существует… Но то, что люди принимают за истину, вызывает симпатию, и на это хочется смотреть и смотреть». Так высказался о церковных руинах Генри Адамс. Архитектура церквей есть выражение истины о Церкви и о Вселенной. Церковные своды, возносящиеся ввысь. Величие, превосходящее самое себя. Обычно это — начало конца, последняя вспышка мегазвезды, максимальный расцвет культуры накануне упадка. Богатство и власть ганзейского города Висбю материализовались в гигантских строениях, прежде чем чума и неурожаи превратили их в руины.
Матти повернул голову и стал вглядываться через море туда, где находилось местечко Хёгклинт. Странный свет отражался от скал. Но, несмотря на всю эту невероятную красоту, ему хотелось домой. Осталась неделя. Семь пропащих дней, которые уйдут на детские парки развлечений, детский театр и «Хэппи Мил» из «Макдоналдса». Никогда в жизни он не станет одалживать яхту такой ценой! Ни за что! Матти не слышал, как сзади подошла Анья, и вздрогнул, когда она слегка прижалась к его спине своим горячим от солнца телом. Она обняла его, провела руками по его животу вниз. Легко и дразняще прошли кончики ее пальцев по его коже. Через ткань плавок он почувствовал ее ногти.
— Сейчас же, — прошептала она, — хочу тебя сейчас.
Матти не успел ничего подумать, как его тело опять среагировало на призыв. Он глянул на Лаури и Юхо. Те сидели, скрестив ноги, друг против друга и резали пополам медуз, пойманных красным пластмассовым ведерком. Не очень хорошее занятие, но в данных обстоятельствах он не мог предложить ничего лучшего. Он отметил только, что на обоих мальчиках спасательные жилеты. Он и Анья отлучились бы совсем ненадолго. Анья, смеясь, побежала вниз по лестнице, покачивая бедрами. На ней были крошечные стринги. Усилием воли Матти заставил себя еще раз посмотреть, на месте ли мальчики. Они были увлечены своим делом и не замечали его.
Когда его глаза привыкли к полумраку за задернутыми шторами каюты, он увидел Анью, закутанную в простыню с головы до ног. Она обожала маскарадные игры. Похоже, это займет больше времени, чем он рассчитывал, но тут уж выбирать не приходится.
Лаури надел медузу на четыре пальца, поднажал другой рукой и проткнул насквозь.
— Слизь. — Он прицелился медузой в соседнюю яхту, размахнулся и швырнул ее. Медуза перелетела через фальшборт и с тихим шлепком плюхнулась в воду. — Я хочу писать. — Он огляделся, но нигде не увидел Аньи.
— А я писаю дальше, чем ты! — сказал Юхо. — На семь метров!
Он вообще был на год старше и не сомневался, что побеждает во всем и всегда. Они встали у фальшборта, спустили штаны и сосредоточились, и тут Юхо понял, что не особо хочет, а значит, и не выиграет. Он попытался применить отвлекающий маневр:
— Гляди, вон медуза! Какая странная! Давай ее поймаем!
— Не получится! Это сопли, а не медуза!
— А вот писану тебе в ухо так, что ты свалишься! Сейчас же достаем медузу! — твердо сказал Юхо.
— Не получится!
— Получится! — Юхо побежал за удочкой. Принес ее, размахнулся через перила, поплавок со шлепком упал в воду около плавающей прозрачной массы, большая часть которой лежала под водой.
— Крючок не зацепится, ясный перец! — Лаури сплюнул в воду, как это делал Матти. Это придавало словам особый вес.
— Смотри, я поймал! — Юхо опустил удочку и потащил леску к себе.
— Это просто полиэтиленовый пакет! — засмеялся Лаури. — Простой мешок из-под хлеба!
— В нем что-то есть!
— Дай посмотреть!
Пакет шлепнулся на палубу, и мальчики присели на корточки, чтобы видеть лучше. В пакете была вода, а в ней что-то лежало. Что-то мягкое и длинное. Стало тихо, мальчишки глядели на свою добычу.
— Никому об этом не расскажем! — решил Юхо. Лаури выпучил глаза и схватился за ширинку.
— Черт, как это, наверно, было больно!
— Никому не скажем! Обещай!
Лаури задумчиво кивнул. Наверно, это правильно.
Вечером Лаури лежал на своей койке и тосковал по дому, детской телевизионной передаче, маме, папе и своей чашке с какао, на которой было написано «Лаури». Он не взял с собой на яхту ни Мишку, ни Улитку. Самонадеянно оставил их на кровати дома. А теперь их ему не хватало. Через гардины лился странный свет. Недобро светилось вечернее море, отбрасывая черных зайчиков, зверушек тьмы, на гардины. По стенам бродили и исчезали тени. Свет двигался и исчезал вслед за тенями. Привальный брус подозрительно потрескивал. Казалось, кто-то крадется по палубе. Он это слышал четко, несмотря на музыку из ресторана «Корабль» и заведений на берегу. Где-то вскрикнула женщина. Наверняка увидела привидение, ребенка, который вернулся к людям забрать свое. Лаури чувствовал, как к горлу подступили слезы, и натянул одеяло на голову. Когда станет еще темнее и Анья и Матти уснут, привидение заберется к нему в комнату. Или пройдет через закрытую дверь, или просочится через дверную скважину. Привидение сердится. Сначала чайка оторвала ему писюн, а потом…
— Что вы сделали с моим писюном?..
Ой, зачем они только нашли его! Сейчас привидение захочет добыть себе новый взамен. Скажем, позаимствовать у Лаури. Эта мысль была ужасной. Нестерпимой. Лаури громко заплакал, его услышала почти уснувшая Анья и прибежала из своей каюты.
— Что случилось, Лаури? У тебя что-то болит?
Он пощупал. Пока не больно, но скоро может стать очень больно.
Он громко закричал. Матти зажег свет. Юхо спросонья сел на своей койке.
— Может, ты хочешь домой? — встревоженно спросил Матти.
— Там в пакете пиписка лежала!
Матти остолбенел. Может, мальчишки застукали его с Аньей? Увидели то, что детям видеть не положено? Что скажет Лена, если узнает?
— Ты же обещал не рассказывать. — Юхо спустил ноги на пол. Но, видя, как расстроен Лаури, тоже сдался. — Ладно, мы нашли пиписку в полиэтиленовом пакете.
Лаури явно стало легче. Матти выглядел еще более растерянным.
— А где она, не можешь показать?
— На палубе, — ответил Юхо.
Анья надела джинсы, заправила в них свою короткую блестящую ночную рубашку и застегнула молнию.
— Пошли посмотрим.
— Нет, оно злое и опасное! Не открывай дверь! — Лаури натянул на лицо одеяло. Были видны только его круглые испуганные глаза.