— Значит, мы через Пасть, а ты — к Мостам, — подвёл итог бросавший. — Ну, удачи нам.
Хлопнули дверцы, зажглись фонари, и экипажи разъехались в разные стороны.
Какое-то время Ковар держался. Его подстёгивали мысли о рыжеволосой девочке, втянутой в опасную игру взрослых людей. Ещё он вспоминал кроху из Приюта, такую доверчивую, хрупкую, на плечи которой легла ноша не по силам. Тревожился хвостатый и о Каверзе.
Он ведь не забывал о своей сестрёнке. Если труппа дядюшки Шпиндлера заезжала в город Пара, господин Тень неизменно присутствовал в зале и в конце выступления бросал на сцену алую розу. Он был рад и горд, что маленькая встрёпанная девчонка выросла в уверенную в себе женщину и добилась успеха. Но связываться с ней всё-таки боялся, чтобы не подвести.
Он прознал и о том, что она оказалась в «Птицах». Тревожился, как бы её не подвергли опасности. Сперва просил докладывать лично ему о поручениях, которые дают сестрёнке, и отменял всё, что казалось сомнительным, а после пообвык. Она блестяще справлялась. Кроме этого раза.
Впрочем, также знал он и то, что Карл выучил свою воспитанницу обращаться с оружием и управлять любым устройством из тех, что передвигаются на силе пара. И оружие она уже не раз пускала в ход: находились те, кто имел виды на юную артистку и пытался добиться желаемого любой ценой, но постоять за себя Каверза умела. Дважды Ковар использовал связи, чтобы дело замяли, а с одним человеком после расправился лично.
Случались и другие происшествия, странным образом совпадающие с визитами труппы дядюшки Шпиндлера, но если от них и тянулись ниточки к Каверзе, значит, та ловко заметала следы. И потому сейчас Ковар верил, что сестрёнка сумеет себя защитить, если только ей подвернётся хоть самый малый шанс.
В конце концов, уставший, он перестал понимать, видит ли эти образы наяву, или же ему снится сон. Опасаясь потерять управление, Ковар съехал с дороги, перебрался на заднее сиденье и уснул.
Хвостатый надеялся, что ничего плохого не случится: если Карл застрянет на севере, он уж всяко успеет его нагнать, а если тот успешно справится, то они встретятся на его обратном пути. Мысли о том, что промедление может привести к чьей-то гибели, Ковар старательно от себя гнал.
Он проснулся, когда день уже давно наступил. Завёл мотор, наспех перекусил прямо в пути, не особо утолив голод. Хлеб со вчерашнего дня подсох, сыр зачерствел, а больше у путника ничего и не было, кроме воды.
Дорога тянулась среди довольно унылой местности. Из поселений на пути лежали только Пограничье и Бронзовый Ключ, но их хвостатый решил объехать стороной. Время надвигалось такое, что прямая дорога могла оказаться не самой быстрой.
Часть пути пролегала неподалёку от железнодорожного полотна, и Ковар увидел длинный неподвижный состав. Товары, направлявшиеся на восток, застряли здесь. Проехав дальше, он узнал причину: рельсы на большом отрезке дороги разворотила, искорёжила неведомая сила. Так малыш сломал бы игрушку. Эту поломку быстро не поправишь.
У вагонов не было заметно и следа жизни. Похоже, люди, сопровождающие груз, ушли отсюда пешком. Восточнее лежало Пограничье, должно быть, туда. Всё лучше, чем ждать неизвестно чего посередине пустошей.
Он всё мчал и мчал, утомлённый однообразием видов, и, наконец, перестал различать детали дороги, летящей под колёса. Вся она свалялась, как комок шерсти с торчащими кое-где ворсинками тощих деревьев, и превратилась в одно рыжевато-бурое целое.
К ночи, измотанный, с воспалёнными глазами, он добрался до Разводных Мостов.
Впереди ждал пост. За ним возвышались две параллельные арки мостов, что дали название городу, лежащему чуть поодаль за ними.
Не было никакой нужды в том, чтобы мосты разводились. Внизу, правда, блестело море, но до того далеко, что ни одной мачте не помешает мост. Да ни одна лодка и не подойдёт сюда, в это место, где вода бьётся о скалы до белой пены.
Прежде, во времена старого мира, никаких дорог здесь и в помине не было. На север вёл лишь путь через Пасть Зверя, не лучший, чтобы возить грузы. Для доставки древесины и угля и построили два моста, перешагивающих с одного на другой скалистый берег.
Говорили, из-за неудобного расположения мост никак не удавалось возвести, он всё обрушивался вниз, бессильный протянуться над пропастью. В конце концов мастера установили сперва прочную площадку, а уже на ней вырастили половину моста. Движущегося, чтобы не сразу тянуть его вперёд, а сперва закрепить как следует. То же проделали и с другой стороны.
Также говорили, господин Ульфгар намеренно приказал устроить мосты разводными, чтобы ограничить проезд то ли на север, то ли с севера. Зачем бы это могло понадобиться, неясно. Может, опасался, что измученные тяжким трудом шахтёры однажды поднимут бунт.