— Убираемся, ребята! — крикнул незнакомец своим спутникам, и они растворились во мраке, сбежав куда-то в сторону сарая.
В дверь застучали.
— Эй, есть кто дома?
Хитринка узнала этот голос. Она поспешила отпереть, а затем немедленно повисла на шее брата. Кто-то потянул из руки револьвер, и она отпустила оружие.
— Потратила три пули. По делу или просто так?
Подняв голову, Хитринка увидела того самого хвостатого, который и оставлял ей револьвер.
— Я в стражника попала, — дрожащим от обиды и недавнего страха голосом ответила она.
— Ты с кем здесь? — спросил Прохвост.
— Только с Каверзой сейчас. Она ранена, и Карл пошёл в город за доктором…
Прохвост, конечно же, поспешил в комнату. Его спутник вышел, завёл мотор и загнал экипаж во двор, ближе к сараю. Машина была рыжая, та самая, что запомнилась Хитринке у Вершины.
— Плут, — представился хвостатый, вернувшись.
— Хитринка, — ответила она.
Плут тоже решил навестить раненую. Поднял одеяло, поглядел на повязки, покачал головой. Остановил Прохвоста, который собирался дать Каверзе воды. Затем расспросил, как выглядит Карл, и сказал, что пойдёт его встречать к городским воротам.
— Точнее, к тому месту, где они прежде стояли, — добавил Плут с усмешкой. — Заприте за мной. Парень, я вам ружьё оставлю.
Он ушёл. Хитринка заперла и вернулась в комнату.
— Карл давно ушёл? — с тревогой спросил Прохвост. — Он не сказал, опасно это?..
— Я думаю, должен скоро вернуться, — ответила Хитринка.
Странным образом ей стало спокойнее, когда она увидела, что кто-то рядом волнуется больше, чем она сама.
— А почему вы приехали только вдвоём? — спросила она. — Где остальные?
— Так ведь не знал никто, где тебя искать. Остальные погрузились в фургон и помчали к Башням. А я заметил, что и Карла нет, и Каверзы, и подумал, может, вы зачем-то вернулись в этот дом. Вот мы и разделились на всякий случай: мы с Плутом сюда, а если бы оказалось, что тебя здесь нет, другие уже…
— А все живы? — спросила Хитринка, со страхом ожидая ответ.
— И живы, и целы по большей части, — успокоил её Прохвост. — Только вас недосчитались. Тел не нашли, потому решили, вы уехали.
— Так жалко Марту. Мы думали, что делаем как лучше, а всё закончилось так плохо…
— А, ты же не знаешь! Карл исчез с Вершины до того, как они вернулись. Марта и твой отец. У них всё получилось, и они победили, вот только Верный совсем разбился. Ничего, я думаю, твой отец его починит. Видела тот экипаж, на котором мы приехали? Самый лучший, какой я только встречал, и он сделал его сам! Хочешь, выйди, погляди.
Хитринка покачала головой.
— Вовсе мне и не интересен какой-то там экипаж, — сказала она. — А вот за Марту я очень рада.
— У неё теперь крылья, как у Вольфрама, только больше. Я только не понял, умеет она летать или нет, но раз с горы упала и целой осталась, наверное, немного умеет. А волков видела на дороге? Это она их. Песней! Слушай, а отец твой — не из простых.
— Что значит «не из простых»? — с подозрением спросила Хитринка.
— Я слышал, его тоже зовут господином, как Ульфгара. Господин Тень, вот какое у него прозвище. И он такой изящный, одежда дорогая…
— Глупый Прохвост, откуда тебе знать, дорогая у него одежда или нет? Или он сам хвастался?
— Да нет же. Вот смотри, вещи хоть и потрепались немного, но видно, что ни разу не латались…
— В драном ходил, может.
— Не перебивай! И ткань не линялая, и пуговицы на жилете все одинаковые. И ещё он не очень высокий, ниже меня даже, а брюки не подвёрнуты, и рукава рубашки нужной длины. Значит, это для него специально шили. И всё почти не ношеное — колени не растянуты, локти не протёрты, материал нигде не лоснится…
— Ну, тогда он ещё хуже, чем я думала, — сердито перебила Хитринка. — Пока мы на болотах прозябали и кутались в лохмотья, он разъезжал в красивом экипаже и носил хорошую одежду. Я всё ему выскажу, когда увижу!
— Ох, зря я всё это сказал, — почесал затылок Прохвост. — Я почему-то думал, ты порадуешься. Знаешь, он как услышал, что ты внизу осталась, едва ли не бегом туда бежал. А когда мы увидели, что в фургоне пусто, они с Гретой сами не свои от тревоги стали. Я бы не удивился, если б меня отругали, что не уследил и оставил тебя. Я и сам себя страшно ругал, но они меня не винили.
В дверь застучали, и Прохвост, прервав свой рассказ, метнулся открывать. Это вернулся наконец Карл. С ним были Плут и женщина средних лет, в приглаженных тёмных волосах которой блестели седые нити, а умные светло-карие глаза окружали морщинки. Плут внёс в комнату увесистый саквояж и поставил на пол у постели.