Хитринка, забившись в угол, разглядывала этого незнакомца. Одет и вправду хорошо, как и рассказывал Прохвост, хотя и весь перепачкан. И невысокий, Гундольф его почти на голову выше. В тёмных волосах белеет узкая седая прядь, и так похож на дедушку, каким тот был прежде, до болезни.
— Братишка, ты пришёл! — прошептала Каверза с улыбкой. — Ты постарел…
— А ты выросла, — ответил ей гость, опускаясь на табурет у постели. — Ну как ты?
— Рада повидаться хоть напоследок, — слабо ответила Каверза.
Тут послышались ещё шаги, и вперёд, отодвинув Гундольфа, прошёл Карл.
— Не стыдно комедию ломать? — сказал он укоризненно, качая головой. — Вы этой лживой девчонке не верьте, она ещё всех нас переживёт, как отлежится.
— Вечно ты всё портишь, — вздохнула Каверза, и голос её в этот раз прозвучал твёрже, чем прежде.
Хитринка рассердилась и решила выйти вон. Подумать только, а она ещё плакала из-за этой негодной обманщицы! Но Карл её задержал, ухватив за плечо.
— Этому слепому дурню кто-нибудь скажет, или мне сказать? — спросил он у присутствующих.
— Да, Ковар, погляди, — произнёс Гундольф. — Вот эту девочку ты искал.
Хитринка сбросила с плеча руку Карла. Сейчас, когда все на неё глядели, она ощутила страшную неловкость и желала лишь одного — сбежать.
— Прошу прощения, но думаю, здесь какая-то ошибка, — задумчиво произнёс тот, что сидел у постели. — Цвет волос совсем не такой…
При этом он даже не поглядел Хитринке в лицо! Этого она стерпеть уже не могла, потому кинулась за порог.
— А ты не видишь, что они выкрашены? — донёсся напоследок гневный голос Каверзы. Других слов Хитринка уже не разобрала.
Она вылетела из дома и едва не врезалась в Грету, та оправляла Марте платье.
— Хитринка! — завопила Марта. — Гляди, какие у меня теперь крылья! Неудобные…
— Здорово, — буркнула Хитринка.
Она увернулась от рук Греты, пробежала, утирая щёки, мимо экипажа, где возились Плут и Прохвост. Не обернулась на окрик, нырнула за сарай и там, забившись за старую бочку, решила остаться и никогда-никогда не выходить.
Прохвост, конечно, немедленно явился, но ему был дан совет проваливать, и он отступил. Хитринка слышала, как он просил остальных оставить её в покое на время, и они послушались, а может, им и дела-то до неё не было. Уговаривать долго не пришлось.
Раздался шум крыльев, и на край бочки опустился Вольфрам. Он принялся насвистывать весёлую мелодию, качая головой, и Хитринка невольно рассмеялась, до того забавно гляделся ворон. Затем вспомнила, что решила провести за бочкой остаток жизни и умереть от горя, и стёрла улыбку с лица. Подумать только, родной отец не признал! Даже Арно и тот заметил, что Хитринка похожа на Грету, а этот… Ну и прекрасно. У него теперь есть Каверза, у Греты — Марта, у Прохвоста гитара, а она, Хитринка, одна-одинёшенька…
Тут ворон щёлкнул её по лбу, и Хитринка гневно отмахнулась.
— Где она? — негромко спросил кто-то за сараем.
— Не трогайте её пока. Чем это вы её расстроили так?
Это уже был точно голос Прохвоста.
— Представляешь, столько лет мечтал об этой встрече, — виновато ответил его собеседник, — а как услышал, что Каверза ранена, ни о чём больше думать не смог. Обратил на бедняжку внимания не больше, чем на старый стул, да ещё и не признал напоследок. У меня в голове всё стоял образ девочки с рыжими волосами, я и не догадался даже, что она могла их выкрасить.
— Ты ужасно глупый, — прозвенел голосок Марты. — Видел же, мои тоже выкрашены. Мог сообразить!
— Разве выкрашены?.. Да я в этом, видно, совсем не разбираюсь…
— Марта, твои волосы сейчас светлые, как прежде. Может, после прыжка цвет вернулся?
— Да? Ой, точно, а я и не заметила! Как здорово, а то чёрные до того уродливые!..
Кто-то кашлянул.
— Ой, простите, я не хотела вас обидеть. Ну, вам с тёмным цветом очень даже ничего, — робко прибавила Марта. — Это я для себя его не хотела.
Поодаль скрипнула дверь.
— Марта, завтрак готов! — позвала Грета. — И вы, все остальные, присоединяйтесь. Только, пожалуй, по очереди, не то не поместимся. Или могу тарелки вынести сюда, хотите?
— Мы позже, — ответили ей.
— А я вообще никогда не приду, — прошептала себе под нос Хитринка.
Вольфрам предал её и улетел, хлопнув крыльями.
— Расскажи, как вы жили последние годы, — раздалось после недолгого молчания. — Эдгард сообщал мне, что отец заболел, а что потом, я не знаю. Чем он болел?
— Не знаю я, как это называлось, — вздохнул Прохвост, — только он будто не в себе был. До этого, уж простите, но он о вас и не вспоминал, и бабушка если что рассказывала, то не при нём. И вдруг он решил, что ждёт сына в гости, и всем и каждому начал о том говорить. Про удочку какую-то всё твердил, торговец нам потом привёз, соврал, что от вас.