Волки не спали. Половину клетки опять накрыли тем же полотном, Фай подошла к открытой части клетки, и сразу на неё уставились три пары светящихся глаз. Взрослый волк лежал в дальнем углу, волчонок топтался напротив, а волчица… она сразу подошла к Фай и оскалилась. Её взгляд… в нем что-то было, беспокойное и страдающее.
— Сестра. Не сердись. Тебя не обидят. Тебя отпустят домой, вот увидишь! — тихо сказала Фай на мукарранском и протянула руку сквозь прутья решетки, погладила волчицу по холке. — Я Фай, дочь Фану, ты меня знаешь?.. — она запустила пальцы в густую волчью шерсть, погладила, прочесывая.
Все женщины в её семье были посвящены Великой Гемм и не боялись волков.
Волчица зарычала недовольно и даже, кажется, зубами лязгнула, но Фай осталась спокойной — гнев зверя был адресован не ей. Волчица страдала, маялась, и по этой причине могла бы цапнуть и Фай, конечно, но не теперь. Потом, может, до этого и дойдёт…
— Эй! Что творишь, подлая девка?! Ведьма! — откуда-то из-за клетки показался стражник с копьем, — вот я тебя! Поймаю и за косы к лорду отволоку!
Остриё копья, которым потрясал стражник, было направлено вниз — как получилось, так и схватил. Задремал, должно быть, с чистой совестью — от кого ночью караулить волков в клетке? А рядом с ним откуда-то выдвинулся ещё один служака лорда…
— Нет! Я — не творю! — Фай проворно отскочила в сторону, подальше.
— Ах ты рыжая ведьма!
Стражник прокричал ещё что-то и двинулся в сторону девушки, но она, подхватив юбку, припустила прочь. Ловить всерьез мужчины были не настроены, так что никто не помешал Фай убежать. До самого края лагеря она уже не бежала, а просто шла пешком.
Там из плоских камней была сложена арка чуть выше человеческого роста. В стороне горели костры, ржали лошади — охрана не дремала. Фай зашла за арку, укрывшись в её тени, и замерла, вглядываясь в пустую тёмную равнину. Она ждала. И слушала. И стояла так долго, а потом повернулась и направилась обратно, к палаткам Канов. Шла не спеша — а куда спешить? Плотнее завернулась в накидку — ветер заметно посвежел.
— Фай! Остановись! — окликнули её, когда половина пути была пройдена.
Знакомый голос, но именно его она меньше всего ожидала услышать сейчас. Фай медленно обернулась.
— Иди сюда! — и нет возможности ослушаться.
Да она и не собиралась. Но как некстати!
Она подошла и мягко опустилась на колени — так требовал прежний хозяин. А уж если провинилась — непременно надо…
— Дурочка маленькая. Пыль под ногами юбкой вытирать нравится? Встань! — господин Найрин поморщился.
Она встала.
— И что это было?
— О чём вы, господин мой?
— Я всё время был позади тебя. Всё видел. Зачем ты подходила к волкам?
— Посмотреть, — она подняла на него кроткий взгляд. — Только это, мой господин.
— Ты не боишься их касаться? Почему?
Она слышала в его голосе любопытство, а недовольство — чуть-чуть. И она успокоилась.
— Я посвящена Богине, господин мой. Но не жрица, могу только танцевать на праздниках, и с волками тоже. Могла раньше…
— Неожиданно. И что же, волки никогда на тебя не бросятся?
— Просто я пойму, когда захотят броситься, и буду готова. Не подойду.
— Хм… А что ещё можешь?
Он на неё смотрел. В лунном свете девушка, такая обычная днем, казалась невероятно прекрасной. Мучительно захотелось дотронуться. Обнять. Потереться щекой о растрёпанные волосы. Но он оттолкнул от себя это наваждение, потому что всё остальное было интересней. Эта Фай, его невольница — шкатулка с сюрпризом!
Подумав, она ответила.
— Могу немного слышать волков, но это все могут. Все посвящённые. Волк и волчонок страдают от того, что заперты. А волчица… не знаю. С ней что-то не так. Не правильно. Пока совсем немного, господин. Может быть, она больна.
— И что нам с ней делать?
Фай продолжала:
— В ней как будто разгорается ярость. Это плохо, мой господин. Хотя… ярость может и утихнуть сама.
— Ты меня только путаешь, — покачал головой Найрин. — Что, бывают волки без ярости? И что делать с волчицей?
— Волки рождаются без ярости, — сказала Фай. — В них её не больше, чем в старшем господине и в вас. Я бы сказал, что столько же, — она сама удивилась, откуда у неё взялась смелость говорить такое.
И внутренне сжалась — что будет?..
Господин Найрин вдруг рассмеялся и покачал головой — не ожидал. И спросил:
— Так что бы ты посоветовала?
— Отпустите, — Фай решительно тряхнула головой. — Отвезите подальше от лагеря и отпустите. Завтра. Всех волков. Сделайте это, мой господин!