— А какая ему разница, чучело я или нет. Он любую меня возьмёт. Зато будет что вспомнить. Его лицо при нашей первой встрече!
— Тани Челла, да разве можно…
Можно или нет, но Тин уже принялась помогать, глотая смешки, и Ману тоже потихоньку подключилась — притащила, что было велено. И вскоре Челлу-Птичку трудно было узнать. Разве что подвеска в виде птички, которую она всегда носила на поясе, вернулась на своё место — на пояс. Не на тот, из ажурного серебра и шёлка, что обычно, а на тяжелую вещицу джубаранской работы, от которой страдала бабушка лет пятьдесят тому назад.
Челла довольно улыбнулась, разглядывая себя в зеркале.
— Скажи, бай, кто приехал к огорчению Юны? Ну скажи, пожалуйста. Мы с девушками будем молчать, как рыбы. Поклянитесь! — велела она, и служанки обе тут же сделали знаки, подтверждая клятву.
Бай Туану горестно вздохнула — она смирилась с тем, что затеяла проказница-тани, но в душе не могла с этим согласиться.
— С твоим женихом явился тан Фунир, который когда-то добивался тани Юны. И князь одобрял их брак. И он всё ещё её хочет. Так что в его приезде мало радости.
— Вот как, — Челла нахмурилась. — Хорошо, что сказала, буду знать. Ну, теперь-то у него ничего не выйдет. Попросим помощи у господина Сайгура, у него тут целое войско, если что.
— Как ты будешь его просить, если собралась напугать?..
Целых несколько мгновений Челла колебалась. Потом задорно улыбнулась:
— Он отважный пахтан, все это говорят! Его так просто не напугать!
Тут как раз занавесь колыхнулась, и в комнату заглянула одна из ближних дам Юны со словами:
— Тани Челла, тани-хозяйка послала сказать, что ждет вас внизу! — и замерла с приоткрытым ртом.
Бай опять всплеснула руками и горестно закачала головой.
— Так ведь положено! — вдруг нашлась Челла. — Помните? Невесту надо показывать жениху в старом платье её матери и закрытую старым покрывалом. Так что всё правильно!
— Положено, да. Только когда так делали! — проворчала бай, но лицо её посветлело. — И это при помолвке. Нельзя было невесту первый раз во всей красе показывать. А у нас не помолвка уже!
Воспоминание об этом старинном обычае дремало где-то на задворках сознания Птички, оттого она, должно быть, и потребовала старое платье. А может, потому, что черное с серебром носила сейчас Юна, которую так заметил, оказывается, её жених. Вот и захотелось предстать в таком же наряде — но без грации и красоты Юны. Пошутить?..
Да, она обиделась немного, это есть. Господин Сайгур Кан красив, привлекателен — как и уверяла мачеха. Но его ни капли не волнует их с Челлой будущая встреча. Всё равно, отступать уже некогда. Вдох, выдох, вот…
— Ну как же не помолвка? — Челла легко рассмеялась. — Ну всё, я иду. Иду смотреть на своего будущего господина и владетеля! — и она решительно шагнула прочь из комнаты.
За дверью ожидали ещё три дамы, и они все потрясённо уставились на Челлу. Переглянулись, но ничего не сказали.
В их сопровождении она спускалась по узкой лестнице, шла по крытому переходу между башнями, входила в нижний зал Гостевой башни — легкой походкой, слегка покачивая бёдрами. На неё смотрели, перешёптывались, недоумевали… не узнавали. Кто всё-таки узнавал, смотрели вслед. О, они запомнят…
Юна ещё не взглянула на Челлу, то есть прямо на неё, когда заговорила певуче:
— Милорд, представляю вам Челлу Эмай Дьямон, дочь славного тана Суреша Эмая, которую я опекаю по праву и по долгу крови…
Челла и не подумала опустить взгляд, она смотрела прямо на лорда Кана. Сначала его взгляд был равнодушным и даже скучающим, он не спеша остановился на Челле, и… застыл, глаза удивлённо распахнулись.
Сначала недоумение, потом изумление и гнев! Вот что было теперь на лице её будущего супруга. Он смотрел на неё, словно не понимая, что она такое. Зато никакого равнодушия.
Юна, до сих пор стоявшая вполоборота к Сайгуру и почти спиной к Челле — да, всё как надо, место Челлы пока позади неё, — повернулась к падчерице. Кажется, она тоже онемела….
Но Юна быстро взяла себя в руки. Улыбнулась откровенно, готовая рассмеяться. Ну вот, всё правильно, это же весело.
— Благодарю, моя прекрасная тани, мое сердце принадлежит только тебе! — задорно выкрикнул Алливен Эрг. — Я буду за тебя сражаться!
По залу пробежал тихий ропот — многие вдруг пожелали что-то сказать.
— Тебе нравится моя невеста, кандриец? — продолжал Алливен, явно воодушевлённый происходящим.
Рядом с ним стоял мукарранский посол тан Фунир, всем своим видом выражая одобрение.
— Твоей невесты, мукарранец, здесь нет, — ответ Кана был холоден, как далёкие ледники.