— А как фамилия ее брата?
— Чего не знаю, того не знаю. Только помню, величают его Сергеем Васильевичем.
— Когда она уехала?
— Позавчера, часа в три. Я еще удивилась: на юг едет, а без вещей. Хотя для них, богатых, все уже на месте припасено. Не чета нам, серости.
— Вот черт, еще какой-то брат появился! — в сердцах произнес Илья, заводя машину. — Она, несомненно, уехала с Осиповым, все сходится: кожаная куртка, джинсы, сам плюгавый… Но вот куда они подались? Ладно, едем к Ванину.
Они колесили по Москве не меньше часа. Покойный литконсультант проживал аж в Теплом Стане. Долго не открывали, и наконец из-за двери послышался ломкий голос:
— Кто там?
— Из милиции, — сказал Илья, — открывайте.
Дверь отворилась, придерживаемая цепочкой, в образовавшейся щели показалось лицо подростка лет пятнадцати.
— Документы покажите!
Он долго разглядывал удостоверение, потом, видимо, успокоившись, звякнул цепочкой и пропустил визитеров в квартиру.
— Приходили же от вас! — произнес он с хмурым недоумением.
— Приходили, да не те, — стараясь не напугать мальчишку, весело сказал Илья. — А мать где?
— На работе, где ж еще.
— Тебя как зовут?
— Фома.
— Редкое имя. Это в честь деда, что ли?
— Да вы проходите, — не вдаваясь в подробности относительно своего имени, пригласил мальчик. Илья и Хохотва вошли в комнату, видимо, парадную, и уселись на диван-кровать. «Довольно скромно, — отметил про себя Илья, оглядывая обстановку, — а теперь им придется жить еще скромнее. Конечно, литконсультант не ахти какая птица, но все же кормилец». Он взглянул на худого высокого мальчишку и неожиданно для себя проникся к нему жалостью.
— Так почему тебя Фомой назвали? — поддерживая шутливый тон, продолжил он.
— Далось вам мое имя. Каждому приходится объяснять, зачем да почему… Назвал отец так, и все.
— Ты не сердись, — неожиданно сказал Хохотва, — я понимаю, редкое имя иногда кажется непривычным для уха, вызывает шутки… Я по себе это знаю.
— А вас как зовут? — спросил мальчик.
— Марком, но не в имени дело. Фамилия у меня смешная: Хохотва. Натерпелся в детстве. Да и сейчас иногда подначивают. Если, говорят, ты Хохотва, то почему никогда не смеешься? Потому и не смеюсь.
Мальчик слабо улыбнулся.
— Мы пришли по делу, — переменил тему Илья. — Убийцы твоего отца пока не найдены, а найти их нужно обязательно. И похоже, мы вышли на след. Ждать твою мать у нас нет времени, может быть, ты нам можешь помочь? Мы разговаривали с Ионой Фомичом незадолго до его неожиданной смерти. И он нам рассказал, что… — Илья запнулся, не зная, как объяснить мальчику, чем занимался его отец.
— Проще говоря, — спросил Хохотва, — были у твоего отца враги?
— Враги? — парень приоткрыл рот и уставился в потолок. — Даже не знаю. Наверное, были.
— А фамилий он не называл?
— Лучше у мамы спросите.
— Нам некогда ждать маму. Дело в том, что в опасности находится другой человек, и его может постигнуть участь твоего отца.
— Я ничего не знаю. Отец был очень скрытный, в свои дела меня не посвящал. Даже если к нему приезжали родственники из Югорска, он обычно отсылал из дома и меня и маму.
— А часто приезжали из Югорска? — поинтересовался Безменов.
— Да нет, раз в год, а то и реже. Последний их приезд, по-моему, случился в июне, отец, помню, долго ходил мрачный.
— Что это были за люди?
— Старики-то? Заскорузлые. От них всегда пахло. Рыбой, что ли, или салом каким-то. И запах потом долго держался в квартире. Мама по этому поводу ругалась. Напустили, кричала, блох. Хотя никаких блох не было.
— А как он объяснял их появление?
— Говорил, с родины приехали. Кровные братья.
— Так зачем все же они приезжали?
— Не знаю. Может, проведать. Но мне казалось, что они от отца чего-то требовали. И он их явно боялся.
— Так, может, они и убили его?
— Нет, вряд ли. Они были очень старые. Обычно их приезжало трое, а в последний раз только двое, и когда я спросил, где третий, отец сказал: умер.
— А как их звали? — спросил Хохотва.
— Одного, кажется, Артемий, второго не помню.
— Но чего, чего требовали? — повысил голос Безменов.
Мальчик молчал, видимо, раздумывая.
— Когда они последний раз появились, отец приказал мне сходить погулять, а сам закрыл дверь. Я стал одеваться в коридоре… Ну, недалеко от двери… Я не подслушивал специально, просто так получилось. Слышно из-за двери плохо, я разобрал только отдельные слова. Они вроде требовали от него закончить дела какие-то, если, говорили, не выполнишь — убьем.