Станек смотрит поверх гладкой прически своей партнерши в зеркала, где мелькают, сменяя друг друга, лица и канделябры. Она чувствует, что в мыслях он не здесь, не с ней. Участливо спрашивает:
— Вы женаты?
— Почти, мадам… еще нет…
— Понимаю. Вы так далеко от votre amie…[18]
— Далеко. Не настолько, как вы думаете, но во время войны и это очень далеко.
Яна ведет окоченевшей рукой по кабелю. Его холод проникает сквозь обледеневшие рукавицы. Изнурительная дорога и тяжелеющие с каждым шагом инструменты отнимают последние силы. Цель приближается медленно, страх растет быстро. Задыхаясь, превозмогая себя, девушка идет дальше.
Иностранка, задыхаясь от стремительного танца, просит:
— Не так быстро, mon cher[19].
Станек наконец осознает, что танцует с таким воодушевлением, словно хочет вырваться из объятий своей партнерши и улететь к Яне. Он замедляет темп.
— Война отняла у вас bien-aimée?[20]
— Нет, нет. — Станек опять забывается и резко кружит партнершу: — Это единственно прекрасное, что она мне дала.
— Если у человека есть любовь, у него есть все. Верьте мне, мосье.
Станек верит. И он спокоен. Яна сейчас в Киеве. Там она в безопасности. И я скоро буду рядом с ней.
— Медленнее, je vous prie[21]. Скоро… — улыбается француженка и продолжает, — скоро все кончится. Я слышала, что русские готовят большое наступление.
— Готовят?
— Non. Vous voyez comme je parle mal le tchéque![22] — Она выразилась точнее: — Уже подготовили.
Станек останавливается:
— Подготовили?
— Vraiment[23], и ваша бригада наверняка пойдет вместе с ними.
— А когда?
Француженка пожимает плечами:
— Я слышала, со дня на день…
У Станека от страха замирает сердце. Он быстро вторгается с партнершей в гущу танцующих. «Почему я так пугаюсь? Ведь Яна будет осторожна. И там с ней отец».
У опушки леса офицеры штаба в бессильном отчаянии наблюдают за Яной в бинокли. Отчего она не вернулась сразу же, как только там начали рваться снаряды? Теперь положение все хуже и хуже, и они уже ничем не могут Яне помочь. Поздно. Вокроуглицкий не в состоянии бездеятельно смотреть дальше на эту ужасную картину.
— Яна! — кричит он. — Яна!
— Оставь ее, Ота, теперь это не имеет смысла, — говорит Галирж сдавленным голосом. — Ее спасет лишь случай.
Яна чувствует опасность. Идет пригнувшись, старается ускорить шаг, но страх связывает ей ноги. Она слышит свист снаряда. Ложится — комочек страха, придавленный катушкой.
Потом встает, ноги отказываются слушаться, но она идет. Рукой держит кабель, словно спасительную ниточку. Бескрайняя равнина. Яна глотает слезы: «Я должна дойти. — Спотыкается. Ветка шиповника цепляется за ее халат острыми колючками. Яна освобождается от колючек и говорит, обращаясь к кусту: — Пусти меня! Со мной ничего не случится. Если б Иржи не уехал, то ему пришлось бы идти тут. — Она улыбается и чувствует прилив новых сил. — Это хорошо, что я иду вместо него: со мной ничего не случится».
Станек провожает свою даму на место. Навстречу им движется элегантный мужчина во фраке. Каблучки француженки стучат по паркету и вдруг затихают на плюшевом ковре.
Снаряды рвутся все ближе и ближе к батарее. Ближе и ближе к Яне. Бригадная батарея посылает ответный огонь к позициям немецкой батареи, и теперь вовсю гремит артиллерийская дуэль.
Вокроуглицкий поднимается и бежит по равнине к Яне. Снаряд. Вокроуглицкий бросается на землю. Зарывает лицо в снег. Спустя мгновение, поднимает голову. Видит, как Яна встает со своим грузом, ее валенки опять оставляют следы на снегу — темные ямки на белой равнине. Небо рвется на части. Снаряды летят навстречу снарядам. Заснеженная равнина усиливает свечение фонаря. Светло как днем.
Яна идет сквозь это сияние и град снарядов. Она боится полностью открыть глаза, прижмуривает их. Но снаряды уже не так густо падают вокруг нее. «Дойду, Обязательно дойду. Когда Иржи вернется и станет меня ругать, я скажу ему: „Ведь я шла вместо тебя“».
Артиллерийская дуэль слабеет. Последние снаряды разрыли равнину. Последний из последних упал вблизи от Яны.
Вокроуглицкий смотрит, где Яна. Видит, она поднимается. Но только на колени — и упала лицом в снег.
Фонарь на парашюте медленно относит ветром. С него капает горячая сверкающая слеза.
Вокроуглицкий сломя голову бежит к Яне. Скорее, скорее. Сто метров, задыхается, еще сто… Наконец он рядом с ней:
— Яна, что с вами?
Она не узнает его.
— Иржи…
Он стаскивает с нее катушку и телефон. Нигде не видно ран. Но рука, которую он взял в свою, бессильно упала.