Карма
Анна Валерьевна умерла достаточно спокойно. Инсульт произошел во сне, и потому проснулась она уже не у себя в кровати, а в просторной комнате с множеством других людей, как и она, ожидавших увидеть нечто иное. Потолкавшись среди народу и выяснив, что к чему и где, Анна Валерьевна протиснулась к большому справочному бюро, которое сначала направило ее обратно в очередь, потом на выход и только с третьего подхода (к вящему удовлетворению Анны Валерьевны, ибо и не таких бюрократов штурмом брали) операционист удосужился пробить ее по базе данных и сообщил:
– Вот распечатка кармы, третий кабинет направо за левым углом – получите комплектацию. Потом подойдете. Следующий.
Анна Валерьевна послушно взяла распечатку, ничего в ней не поняла и проследовала в указанном направлении.
– Карму давайте! – Анна Валерьевна подпрыгнула от неожиданности.
– К-карму?
– А вы можете дать что-то еще? – цинично поинтересовались за стойкой и буквально вырвали из рук Анны Валерьевны распечатку. – Так, карма у вас, скажем прямо, не ахти. Много с такой не навоюешь.
– Я не хочу воевать – испуганно пролепетала Анна.
– Все вы так говорите, – отмахнулись от нее и продолжили, – на ваше количество набранных баллов вы можете купить 138 земных лет человеческой жизни, 200 лет птичьей или лет 300 в виде дерева или камня. Советую камнем. Деревья, бывает, рубят.
– Сто тридцать восемь… – начала было Анна Валерьевна, но ее опять перебили.
– Именно сто тридцать восемь лет стандартной и ничем не примечательной жизни, заурядной внешности и без каких-либо необычностей.
– А если с необычностями?… Это я так, на всякий случай… уточняю…
– Ну, выбирайте сами. Необычностей много. Талант – 40 лет жизни, богатство – в зависимости от размера, брак, честно вам скажу, полжизни гробит. Дети лет по 15 отнимают… Вот вы детей хотите?
– Нет,… то есть да,… двоих,… нет, троих…
– Вы уж определитесь.
– Брак, троих детей, талант, богатство и чтобы по миру путешествовать! – на едином дыхании выпалила Анна Валерьевна, лихорадочно вспоминая, чего ей еще не хватало в той жизни, – и красоту!
– Губа не дура! – хмыкнули из-за прилавка, – а теперь, уважаемая Анна Валерьевна, давайте посчитаем. Брак – это 64 года, остается 64. Трое детей – еще минус 45. Остается 19. Талант, допустим, не мирового масштаба, так, регионального, ну лет 20. А богатство лет 20 минимум. Лучше надо было предыдущую жизнь жить, недонабрали лет.
– А вот… – прикусила губу Анна Валерьевна, – если ничего…
– А если ничего, то 138 лет проживете одна в тесной квартирке, достаточной для одного человека и при здоровом образе жизни в следующий раз хватит на побольше лет – отбрили Анну Валерьевну.
– И ничего нельзя сделать?
– Ну почему же? – смягчились за прилавком, – можем организовать вам трудное детство – тогда высвободится лет 10. Можно брак сделать поздним – тогда он не полжизни отхватит. Если развод – еще кредит появится, а если муж сатрап, то авось и талант мирового масштаба сможем укомплектовать.
– Да это же грабеж…
– Свекровь-самодурка карму неплохо очищает, – проигнорировали ее возмущение и продолжили, – можно вам добавить пьяного акушера и инвалидность с детства. А если пожелаете…
– Не пожелаю! – Анна Валерьевна попыталась взять в свои руки контроль над ситуацией, – Мне, пожалуйста, двоих детей, брак лет этак на 40 по текущему курсу, талант пусть региональный будет, ну и богатство чтобы путешествовать, не больше.
– Все? Красоты вам не отсыпать? У вас еще 50 лет осталось,… нет? Тогда комплектую – девушка за прилавком достала кружку и стала высыпать в нее порошки разных цветов, приговаривая себе под нос – брак сорокалетний – есть, дети, две штуки – есть, талант… талант… вот, пожалуй, так, деньги… сюда, а остальное от мужа еще… Все!»
Анна Валерьевна недоверчиво покосилась на полулитровую кружку, заполненную цветным песком, которую ей протянули из-за прилавка.
– А если, скажем, я талант не использую, я дольше проживу?
– Как вы проживете – это ваши проблемы. Заказ я вам упаковала, разбавите с водой и выпьете. Товары упакованы, возврату и обмену не подлежат! Если вы пальто купите и носить не будете – это уже ваши проблемы.
– А…
– Счет-фактура вам, уверяю, не пригодится.
– А…
– Да что вы все «А» да «А»! судьбу вы себе выбрали, предпосылки мы вам намешали, все остальное в ваших руках. Кулер за углом. Следующий!
Последнее, что успела подумать Анна Валерьевна перед собственными родами, было: «Вот вроде все с моего ведома и разрешения, а такое ощущение, что меня все-таки обдурили». Хотя нет, мимолетной искрой у нее в мозгу успела пронестись мысль о том, что ей интересно, как ее назовут.
Славься, море, я вернулся!
Очередное ничем не примечательное дождливое утро. Они приняли свои таблетки, позавтракали и вышли на веранду смотреть телевизор и предаваться воспоминаниям. Покой и уют царил на этой веранде, помнившей еще их собственных дедов. Вдруг миссис Стэнли сдавленно охнула. За ней ахнули миссис Барбикью и мисс Уатт. Постепенно все старички оглянулись и удивленно уставились на Харри. Их старого доброго Харри, между тем, было не узнать. Он стоял гордым голубем посреди стаи воробьев, одетый в высокие сапоги, брюки и дождевик. На спине у него висел рюкзак, да и сам он стал словно на пару дюймов выше.
– Харри, дорогой, куда это ты собрался под дождем? – спросила Миссис Нивель.
– На рыбалку!
– Но, там же дождь…
– Именно так! – улыбнулся Харри, явив присутствующим пожелтевшие от старости зубы, – именно на рыбалку и именно сейчас, вот так-то, старички!
– Харри, ты простынешь, а потом будешь нас же мучить нытьем про свой радикулит, – укоризненно проскрипел Спарки, старик одиночка, которого раз в два месяца навещала внучка.
– Леди и Джентльмены! Я рад объявить, что у меня больше никогда не будет радикулита! Сейчас я все объясню, – залихватским движением Харри снял рюкзак и приземлил его рядом с инвалидным креслом мистера Гротта, старейшего из них.
– Я много думал о жизни. О том, как мы ее провели и о том, почему мы с вами оказались в этой дыре! – под недовольный ропот стариков он обвел рукой всю комнату, – да-да, именно дыре, погребе, куда фермер складывает старую некрасивую картошку на корм своим свиньям. И я понял, что все дело в кумирах. Еще в далеком детстве мы выбираем себе кумиров, на которых подсознательно стремимся быть похожими. Эти кумиры и определяют нашу жизнь. Но выбираем мы их неправильно. К их идеалу мы стремимся, забывая, что кумирам навеки 20, 30, в крайнем случае, 40 лет! Время для них остановилось, замерло, они упиваются этим временем, верша подвиги и радуя читателей!
– Что-то я тебя не пойму… – нахмурился Спарки.
– Вот ты, когда тебе было 12 лет, на кого хотел быть похожим?
– Спросил, так спросил – я уж и не припомню,… кажется, мне нравился доктор Ливси из «Острова Сокровищ».
– Великолепно! – восхитился Харри, – бравый доктор, победитель пиратов! А теперь подумай, Спарки, будь у бравого доктора жена, дети, сорвался бы он в ту авантюру? Нет и нет! Ни за что! Его бы жена не пустила! Доктор Ливси, излучавший вечный оптимизм, умевший найти подход к морякам и головорезам, был одинок! Вот и ты, Спарки, со своей сияющей улыбкой, не поступив на медицинский, стал хотя бы ветеринаром. Ты вел буйную жизнь и все думали, что у тебя все отлично. А мог ли ты представить себе доктора Ливси в старости? Дряхлого, сгорбленного и ворчащего на жену: «Принеси то, принеси это, посоли гречку, заштопай мне носок!» Рядом с Ливси просто не могло быть семьи! А ты, Роза, кто был твоим кумиром?
Роза посмотрела на сникшего Спарки и робко сказала:
– Н-не было…
– Брось, Роза, признайся, кем ты восхищалась в молодости? Сходства с кем ты пыталась достичь, нанося тени и подводя глаза перед походом на танцплощадку или в кино?
– Никем! – поджала губы Роза.
– Не верю, у тебя дрожит нижняя губа! – воскликнул Харри, – Верно, у тебя был кумир! В детстве ты мечтала о том, чтобы будоражить воображение, как дикая греческая амазонка, потом быть желанной как королева эльфов Титания, быть сильной и страстной, как Скарлет О’Хара и независимой, как Миледи! Ты знала, что тебе уготовано большее. Ты знала это когда выходила замуж за строителя на соседней фабрике, ты знала это, когда паковала обеды для своих детей. Семейная жизнь была не для тебя, и ты страдала глубоко в душе, боясь даже себе в этом признаться! А они чувствовали это, тем самым недоказанным органом чувств, что зовется интуиция. И потому держались особняком, строили свою жизнь и искали собственных кумиров, а при первой же возможности отдали тебя сюда!