Однако рыбаки успокаивают его: если кто-то остается ночью в море, другие рыбаки специально разжигают на своем острове костры, служащие ориентирами.
На самом деле свет виден только на сардском берегу. Эти светящиеся точки — зубцы сторожевых башен, и их вполне достаточно, чтобы указывать нужное направление или по крайней мере то, которого следует избегать. К тому же скоро на помощь морякам придут звезды на небесной карте.
— Вернись назад! Что ты делаешь?
Руму-Заде не удается удержать Хасана: он внезапно бросается в воду. И тогда Рума-Заде охватывает самое настоящее отчаяние, потому что вода для него едва ли не единственный враг, перед которым он бессилен и которого боится. Рум-заде молча застывает, стараясь даже не дышать, чтобы слышать всплески воды вокруг уплывающего товарища.
В смятенном сознании Рума-Заде мысли мчатся бешеным галопом: «Это невозможно. Это просто невозможно. Этого не может быть. Ночь и море — это бесконечность с бесконечным множеством таинственных маршрутов».
Но потом разум говорит ему другое: он должен надеяться. В жизни необычно и загадочно все — и маршруты, которые мы выбираем, и события, которые происходят, плохие или хорошие — любые. В хаосе, в котором, как мы надеемся, есть столь желанный нами порядок, на самом деле все происходит случайно, непредсказуемо. Имеют, конечно, значение и наши поступки, но лишь отчасти. Разве не бывает так: человек проходит мимо скалы, а в этот момент с нее срывается тяжелый камень и пробивает ему голову? Или на пустынном горном пастбище молния поражает одинокого пастуха, или гигантская морская волна топит самый лучший корабль? Разве не случайность, что императорский флот изменил свой маршрут и встал на рейд в этой бухте, где вовсе не должен был останавливаться? И пусть в результате самых невероятных случайностей происходит столько несчастий, которые кажутся нелепыми, неправдоподобными и совершенно невозможными с точки зрения логики и здравого смысла, но ведь колесо фортуны вертится и в обратном направлении. А иначе разве пришло бы людям в голову называть фортуну богиней? Нет, они считали бы ее злобным и коварным чудовищем.
Мысли Рума-заде в поисках твердой опоры блуждают в лабиринтах отвлеченных рассуждений, а его руки, словно тиски, сжимают весла.
И когда тревога становится невыносимой и готова уже разорвать сердце Рума-Заде, чтобы вырваться наружу, он слышит голос:
— Где вы?
По всплескам воды он понимает, что его друг возвращается и что он нашел Анну де Браес.
— Лодка здесь, плыви сюда!
Рыбаки предупреждают его, чтобы он больше не кричал, потому что ночью звук голоса на воде разносится очень далеко.
С острова раздается наконец сигнал, а на берег обрушивается поток светлячков, спускающихся с холма до самой кромки воды. Поэтому, как только Хасан поднимается на борт лодки со своей драгоценной ношей, Рум-заде и другие гребцы налегают на весла с удвоенной силой, которую придает им сознание свершившегося чуда.
Должно быть, во время охоты заметили исчезновение кузины императора. И теперь ее ищут в лесных чащах и зарослях. Вся местность, от сторожевых башен на море до сторожевых башен на вершинах гор, включая и берег, превращается в сумятицу огней и выстрелов, будто началась новая охота. Люди на лодке знают: их спасут темнота и ветер, который, все усиливаясь, делает невозможными поиски на воде.
Хасан не замечает ни огней, ни выстрелов, ни поднявшегося ветра, ни собственной усталости. Он лежит рядом с Анной, крепко прижимая ее к себе, и, целуя ее лицо, чувствует, что в ледяном теле теплится жизнь.
10Подгоняемый попутным ветром, торопясь как можно быстрее проскочить наиболее опасные отрезки пути, прежде чем море завьется крутыми барашками волн, галиот на всех парусах летит в Алжир, обходя стороной императорский флот, все еще спящий на рейде в ожидании, когда команда вновь поднимется на борт.
Император уже вернулся на свою адмиральскую галеру, но не может уснуть. Что же случилось с его милой кузиной? И как сможет он объяснить исчезновение Анны де Браес маркизу де Комаресу, когда вновь встретится с ним на Майорке? Маркиз отправился туда заранее, чтобы сэкономить время и подготовить сбор всех морских и сухопутных сил для нападения на Алжир.
Осман Якуб тоже не может уснуть, только от счастья, которое переполняет его сердце и приятно щекочет нервы. На палубе царит торжественная и праздничная тишина. Все молчат, испытывая радостное благоговение. Слышно только, как плещутся волны о борт корабля.
Анна и Хасан так и заснули в объятиях друг друга. А с пробуждением безмерна их нежность.