Пинар перечислил объекты, которые предполагается обстрелять в первую очередь, и жители города предпринимают попытки обезопасить их, насколько это возможно, от серьезных разрушений.
Да, алжирцы провели беспокойную ночь. Однако воинам, которым предстояло сражаться с мальтийскими рыцарями, была предоставлена возможность отдохнуть и отоспаться. Трудно было убедить людей не бояться красных плащей мальтийцев. Красный цвет ровным счетом ничего не значит: важно только хорошо сражаться, так как мальтийские рыцари отважные и умелые воины.
Когда темнота рассеивается и наступает молочно-туманное утро, люди, выполнившие ночное задание, начинают готовиться к дневному, на этот раз в полной тишине.
Если не считать утреннего пения нескольких петухов, первыми звуками в Алжире становятся давно ожидавшиеся, но от этого не менее страшные пушечные залпы с моря.
В утреннем тумане часовым кажется, что высадка возобновилась в самой отдаленной от города части бухты и в том же порядке, что и вчера: сначала люди, потом лошади и наконец пушки. Никаких палаток или навесов.
Али Бен Гад во главе отряда всадников ожидает у самых ворот на случай, если будет предпринята атака, которая потребует ответной вылазки. Отвечать следует решительно, но не в полную силу, чтобы не спровоцировать наступление всей армии, так как нужно лишь выиграть время и заставить неприятеля пойти на новые переговоры. Достаточно просто отбросить его назад.
О приближении мальтийских рыцарей извещает стук копыт несущихся галопом лошадей. Мальтийцы везут с собой лестницы и другие приспособления, специально предназначенные для осады.
— Али Бен Гад, позволь мне выйти с тобой.
Но Али Бен Гад смотрит на Пинара в замешательстве. Хасан ничего не говорил о нем. Может быть, он собирается поручить ему какое-то особое задание и рассчитывает на него.
— Али, не заставляй меня стать предателем. Сегодня утром мои товарищи по путешествию еще на корабле. Завтра они уже сойдут на берег. Я не могу встретиться с ними на поле боя, убивать их, видеть, как они умирают. Позволь мне пойти с тобой сегодня.
11— Кто загнал мою лошадь? — кричит Комарес, хотя никто не обращает на него внимания. — Мне нужна другая. Я не могу пропустить первую атаку. Мне нужна боевая лошадь, которая не боялась бы выстрелов. Ко мне!
Издали, от крайних границ лагеря, где в поисках боевого скакуна блуждает взбешенный Комарес, видно, как со стен Алжира стекают потоки огненной лавы.
XXIX
— Где он? — спрашивает Осман Якуб, и его глаза наполняются слезами. — Покажите мне, где Пинар!
С крепостной стены Амин показывает ему гору трупов у ворот, подвергшихся осаде, где столкновение было наиболее кровавым.
— Он даже не успел увидеть свой город при свете дня. Амин, ты понимаешь, зачем люди умирают?
Амин заботливо поддерживает старика.
— Его похоронят, как только будет возможно.
— Это не имеет значения. Разве так важно, где успокоится его тело? Если Бог существует, милосердный Бог, то он дарует ему другую жизнь, раз эта была у него отнята. Не слушай меня, Амин! Иди трудись! Сегодня ты будешь нужен многим.
Звучат трубы. В город вступает пышное посольство от императора.
— Ну, хватит! — вскричал разгневанный Карл Габсбургский, когда после атаки на ворота никто не вышел просить о пощаде. — Что он о себе думает? Передайте ему ультиматум: теперь или никогда. Если он сейчас же не откроет ворота, Алжир будет разрушен.
На сей раз посол — знатный идальго, его сопровождают трое советников, миссия носит официальный характер.
Группа парламентариев с белыми флагами, шествующая под звуки труб в сопровождении военного эскорта, не вызывает у алжирцев ни малейшего интереса.
Город продолжает трудиться и жить своей жизнью, как в обычные дни. Женщины моют горшки, сушат фиги, прядут и шьют. Над печами стоит запах свежего хлеба, мясники разделывают бараньи туши, будто город готовится к празднику, а не к осаде и смерти.
Даже дети не обращают внимания на кортеж. Существуют ли на свете такие наряды, которых не видели бы в Алжире и способные удивить его жителей? Но тем не менее нельзя не заметить, что посланцы императора одеты роскошно, под стать рассказам первого посла о том, с какой кичливой пышностью был одет ага Алжира и какие на нем были дорогие украшения.
Путь, которым ведут посланцев императора во дворец, долгий и извилистый. Он специально продуман таким образом, чтобы показать им город с лучшей стороны: лавки, забитые товарами, прекрасные дома, бани, библиотеки, новая мечеть. Порядок, спокойствие, мощные оборонительные сооружения. Всюду вооруженные люди, склады буквально ломятся от боеприпасов. Холеные, породистые лошади нетерпеливо бьют копытами, привязанные у придорожных столбов или запертые в стойлах, — их едва ли не больше, чем людей.