Звук трубы возвещает, что Совет закончился, церемониймейстер распахивает двери.
— Ты тоже уходишь? Подожди, прошу тебя, — кричит Осман Якуб, которого отшвырнуло в сторону волной выходящих из дверей членов Совета и воинов, — скажи, что я должен делать, сын мой? Что случилось?
Но Хасан не видит его и не слышит. Он уже далеко.
Что за несчастье найти себе сына, который является также сыном двух царей и должен все время куда-то бежать, как будто иначе мир перевернется!
В приемной говорят, что войска в Тунис посылать не будут, слишком поздно.
— По крайней мере, он останется со мной дома, — вздыхает Осман, — конечно, я не буду видеть его ни утром, ни вечером, но зато здесь он в безопасности.
Дворец словно охвачен бурей. Нужно как можно скорее подготовиться к обороне. Все куда-то бегут, и у всех есть какие-то дела. Затихают лишь с приходом сумерек. Император Карл Габсбургский может решиться приплыть и сюда на гребне затеянной им войны, но пока он пытается захватить Тунис, Алжир одевается в броню.
А что может сделать бедный старик? Официально он получил задание помогать службе почтовых голубей. Совершенно очевидно, что во время осады города голуби — идеальный способ передачи информации, но немногие имеют верное представление о том, как их использовать. Если расстояния велики, то голубей необходимо несколько раз менять, как почтовых лошадей, только с птицами гораздо меньше проблем. Совсем не трудно припрятать в заранее подготовленных местах несколько ящиков с голубями. И в этом случае голуби надежнее, чем верховые гонцы, пловцы, скороходы и т. д. Но необходимо скрыть их отлет, потому что в этот момент достаточно одного выстрела, чтобы все кончилось, не успев начаться, зато потом, на лету, голубей очень трудно перехватить. Осман имеет большой опыт и не может спокойно смотреть, как молодые пускают все на самотек. Мальчики, которым доверены голуби, смелые и преданные, но они больше заботятся о послании, чем о птицах, и не понимают, что в этом деле нужны ласка, любовь и забота. Необходимо следить за состоянием крылышек, лапок, коготков, слушать, не слишком ли сильно бьется сердечко птицы от страха, проверять перья. Надо быть очень заботливым, внимательным и к тому же иметь крепкие нервы: ведь иногда голубь расплачивается собственной жизнью за дурную весть, а это несправедливо.
К сожалению, почти каждый вечер приходится оплакивать послание, пришедшее утром, потому что каждая новая весть хуже предыдущей. Осман Якуб, который за годы пребывания во дворце и на адмиральских кораблях научился понимать истинный смысл шифрованных посланий, то есть читать между строк, догадывается, что положение очень серьезное. Он понимает, что Тунис — это место обманутых надежд и невыполненных обещаний, клятвопреступлений и интриг, где люди разбились на враждующие группы и где у каждого одна цель — спасти собственные богатства любой ценой. И еще Осман понимает, что Хайраддин должен уйти оттуда. А если он решит остаться, то исключительно из любви к сражениям и войнам, которую Краснобородые впитали с молоком матери и которая теперь гложет их, словно червь. Как может Хайраддин так заблуждаться, сообщая всякий раз о победах, которые на самом деле победами не являются? Он вышел из крепости с большой частью своих людей, чтобы отогнать к морю войска императора, и действительно ему удалось разгромить их позиции у самых стен крепости. И это, как следовало из послания, считалось крупной победой. Но Осман понимает, что то была кратковременная победа: корабли Карла Габсбурга сохранили свой боевой порядок, ни одна лодка не отвалила от берега, и многочисленное войско императора даже не почувствовало этих мелких уколов.
Не может быть, чтобы Хайраддин не понимал истинного положения вещей. Ведь он видит своих противников каждый день, словно на ладони, — тысячи германцев, испанцев, португальцев и Бог весть кого еще, кто ходит в союзниках у императора. Более пятисот кораблей ведут осаду Туниса.
Со своей маленькой открытой террасы Осман Якуб Сальваторе Ротунно смотрит на море и приходит в ужас при одной мысли, какое зрелище откроется его глазам, когда все эти суда и полчища воинов неприятеля переберутся в Алжир.
Наверняка та же мысль беспокоит и Хасана.
— За работу, — говорит принц своим подданным, — все остальное сейчас не имеет значения. Будем готовиться к обороне.
И город проснулся, как будто прошел дождь с перцем, разбередив те самые укромные уголки души, где рождается воля.
Этот юный раис из особого теста. Он всегда спокоен, всегда находит нужные слова, всегда знает, что сказать и солдатам в казарме, и жителям города.
Алжир стал подобен тем спелым и плотным гроздьям винограда, которые смотрятся единой, глянцевитой массой, а на самом деле состоят из косточек, веточек, усиков, растущих в разные стороны. С моря город выглядит как огромная скала из белого и гладкого камня, а внутри он напоминает гроздь винограда или сердцевину граната: дома, тесно прижавшиеся друг к другу, как будто рождаются один из другого, то рядом, то сверху, то снизу, на крутых подъемах и спусках. Хотя, пожалуй, нет, он не похож ни на один из плодов, растущих на земле. Его сады пульсируют подобно живому плоду или морским раковинам, готовым в любой момент захлопнуться. А скорее всего, Алжир не похож ни на плоды земли, ни на дары моря: он похож на самого себя. И всякий раз, когда Осман смотрит на него, город кажется ему чудом.
Так же как в Тунисе, здесь обитают люди разных национальностей, но Хасан добился согласия и понимания между ними, и ему это удалось даже лучше, чем Краснобородый.
Разумеется, настолько, насколько люди вообще способны жить во взаимном согласии.
Хасан идет среди своих подданных в окружении небольшой свиты людей, которые помогают ему сообщать горожанам новости и приказы. А за этой официальной свитой бежит вприпрыжку Осман Якуб, худой и легкий, словно тень, так что никто на него и не смотрит, а может быть, просто не замечают, хотя странные наряды Османа выделяются даже среди одежд самых разнообразных и фантастических покроев, которые носят в городе.
В июле воздух тяжелый и неподвижный, а когда дует ветер, он приносит с собой песок из пустыни, забивающий нос, рот и уши. Однако, несмотря на удушливую жару и другие неблагоприятные климатические условия, работы по подготовке города к осаде идут так быстро, что Осман не перестает удивляться. Алжир нельзя назвать ленивым городом, напротив, он всегда был очень живым и активным. Но то была обычная, повседневная активность, которой не замечаешь до тех пор, пока она сохраняет свой привычный ритм. Теперь Осман это понимает точно: ему не хватает обычных звуков, и получается так, будто весь этот шум, который царит вокруг него, полон пустот и дыр. Осману не хватает пронзительных криков торговцев, фокусников, акробатов, уличных драчунов и даже покупателей навоза. Страх заставил всех умолкнуть. Даже женщины притихли, будто нет больше непослушных детей или строптивых и упрямых товарок, которых надо поставить на место. Все работают по очереди, готовясь к обороне города, укрепляя молы, берег, холмы. Даже ремесленники отложили свои обычные занятия и мастерят орудия для нападения и защиты.
Город старается не растрачивать попусту свои запасы. Раис Хасан приказывает заполнять склады продовольствием, которое должно будет обеспечивать им существование в случае, если придется выдерживать осаду со стороны моря и суши, а то, что остается, распределяет очень экономно. Установлен точный рацион и предусмотрены суровые наказания для нарушителей: тех, кто торгует из-под полы, и тех, кто запасает продукты сверх положенной нормы, будут казнить на месте преступления.