— И что?
— А то, что душегуб с деньгами нанял бы адвокатов, но в бега бы не пустился. Согласен?
— А что тебе с моего согласия?
— Понять хочу. Ты странного за ним не замечал? По всему выходило, что подставили твоего хозяина в том, чего он не делал. Грешили, а следы оставляли так, чтобы на него все указывало. А когда Секция за ним пришла — он вдруг пошел в море и убился о сторожевик. Может, был в его окружении человек какой новый, который большим доверием пользовался, да все это и организовал?
— Это тебя на службе так обучили вежливые разговоры вести? — возмутился Третьяк Жданович.
— А кто сказал, что у нас с тобой просто вежливая беседа? — Василич откинулся на стену. Неторопливо вытащил карандаш с блокнотом, положил их себе на колено, после чего выразительно поглядел на собеседника.
— Ох и аспид!
— Сними камень с души, Жданыч. Хоть и гадом твой хозяин был, а все одно, не свою он смерть принял.
Третьяк Жданович смотрел на пришлого и удивлялся, как такой воспитанный домовой, который убедительно рассказывал ему о прелестях служилой жизни, вдруг превратился в этакого вот кровопийцу.
«Наверное, — подумал он, — это от того, что живет бедолага в валенке».
При этом слова пришлого разбудили в памяти кое-какие отдельные события, которые хозяин места никогда прежде вместе не рассматривал. А теперь, не без помощи Василича, вдруг поглядел на них новым взглядом.
— Я тебе, Василич, кой чего расскажу, а ты сам уж реши — полезно оно тебе или нет. Но взамен об услуге попрошу.
— С работой помогу, — гость сразу понял, о чем говорит Третьяк Жданович. — Но не здесь, я в Керчи никого не знаю. А вот в Екатеринодаре — с легким сердцем. Я там знаю одного из наших, он в частном поселке живет на берегу реки. Говорит, хозяев там много, а нашего племени всего пару душ.
— А пущай Екатеринодар будет! — махнул рукой Третьяк Жданович. — Ну тогда слушай. Были странности, но я про них только после твоего вопроса вспомнил…
Глава 16
— Подозреваемых у него нет, — закончил домовой свой доклад. — Только вот эти странности. А так, говорит, уже пару лет новых людей в его окружении не появлялось. Не на кого грешить.
Василич выглядел довольным. И больше ни капли не стеснялся нелюдей. Наоборот, смотрел вокруг орлом, ну, небольшим таким. Причины у него для этого были веские. Именно он добыл пусть и косвенное, но подтверждение того, что наши подозрения имели под собой основание. Его сведения мы сейчас и обсуждали, собравшись в гостиной штаб-квартиры.
Формально дело убийцы девушек, ради которого мы приехали в Керчь, можно было считать закрытым. Главный подозреваемый, на которого указывало практически всё, погиб при попытке к бегству. Запретный артефакт, являющийся орудием преступлений, покоится где-то на дне Черного моря. Его ищут, конечно, но надежды на удачу мало — там, где затонула яхта, глубина была около полутора километров.
Но в Секции никто не верил в то, что венценосец и Немировский — один и тот же человек. Слишком уж много говорило о том, что его подставили. Конечно, человек он был не безгрешный, и, быть может, погиб за свои делишки вполне справедливо, но для нас это не имело никакого значения. Мы должны были найти настоящего убийцу, изъять артефакт или хотя бы убедиться в том, что он уничтожен. Пока ни одной из этих целей мы не достигли.
Поэтому я отправил Василича пообщаться с домовым, живущим при усадьбе Немировского. После смерти криминального главы города тамошнего перевертыша ждало выселение из дома и, как следствие, развоплощение. В отличие от моего порученца, не все из их рода умеют встроиться в современное общество. Так что кроме служебной задачи, Василич имел еще и личную — спасти родича.
Да и свидетелем Третьяк Жданович мог оказаться очень полезным. Метаморфы, при доме живущие, они же очень многое замечают, будучи при этом совершенно неприметными. Мог хозяин при гостях рисоваться, да и сказать при нем что-то. Или иным каким образом указать нам путь. Как показала ночная встреча — ставка эта и сыграла.
— Подытожим, — я кивком поблагодарил перевертыша и поднялся с кресла. — Шесть месяцев назад, по словам этого Жданыча, наш клиент стал периодически вести себя странно. Порой замолкал посреди разговора, а когда вновь открывал рот, менял решение, объясняя это тем, что передумал. Прогуливаясь по поместью, останавливался и долгое время стоял без движения. Начал больше перепоручать задачи своим заместителям, хотя раньше был помешан на контроле. Ничего не напоминает?
— Венец, — качнул мощной головой орк. — Получается, что он уже полгода под венцом ходит? А заметил это только домовой.