Закончив говорить, Василич, словно бы испугавшись своей смелости, отступил на пару шагов, демонстрируя желание скрыться за креслом Кэйтлин. Я решил его немного подбодрить, все-таки публичные выступления никогда не были коньком порученца-перевертыша.
— Венца не было? — предположил я. — Пока нашел, пока разобрался, как им пользоваться…
Самому мне это важным не казалось. Ну, правда, мало ли почему началось все полгода назад? Причин может быть миллион, и пытаться угадать, какая из них верна — это все равно, что тыкать пальцем в небо.
— Если Антон прав, в ближайшее время в организации Немировского начнутся большие перемены, — произнесла эльфка. — И тот, кто оставался в тени все это время, будет вынужден выйти на свет.
Верное замечание. Теперь он не сможет долго прятаться, иначе в дело вступят уже настоящие, а не гипотетические конкуренты. И все активы Горына растащат моментально. Счет пойдет на дни, и наш венценосец не может этого не понимать. Конечно, можно предположить, что он поставит вместо себя марионетку, но какой тогда был смысл уничтожать предыдущую — самого Игоря Немировского?
— Значит, будем наблюдать, — кивнул я. — Установим слежку за всеми кандидатами на роль нового главы этого, скажем так, синдиката. Кто-то из них вполне может оказаться нашим подозреваемым. Филиппов же вроде нам передавал наработки полиции по его ближнему кругу?
— Да, у меня, — поднял руку Ноб.
— Ну тогда давайте распределять цели. Местных же не будем привлекать?
Вопрос этот я задал не случайно. Если уж у венценосца хватило терпения создать сеть своих людей внутри преступной организации, он мог и в полиции заиметь пару осведомителей. Обращаться к ним, значит, рассказывать ему о наших планах.
— Нет, — произнесла Амалайя. — Сами справимся.
На том и решили. Обступили рабочее место Ноба и принялись тасовать объективки на окружение Горына. Всего кандидатур оказалось четверо, еще трое погибли вместе с Немировским на яхте.
Первым и самым очевидным подозреваемым был Андрей Наумов — правая рука главы синдиката. Довольно пожилой мужчина, на внешности которого жизнь поставила столько меток, что встретившись с ним лицом к лицу, никто бы не ошибся в роде его деятельности. Сутулый, седой, вместо одного глаза бельмо. На лице множество мелких шрамов и один крупный, через лоб. На правой руке отсутствуют три пальца, начиная с мизинца, на левой — нет большого.
Наумов только последние пять лет не занимался откровенным криминалом. А до этого побывал практически во всех сибирских трудовых лагерях. Сидел за грабежи, убийства, работорговлю, похищения — просто пробы негде было ставить на этом человеке. Выйдя на волю последний раз, он прибился к Немировскому, и с тех пор ни в чем замечен не был. Был у него кем-то вроде приживалы — старого опытного вора, который передает знания молодому поколению.
Почему я считал его самым очевидным подозреваемым? Просто это было очень в духе матерых уголовников — откусить по локоть кормящую руку. «Все или ничего» было их жизненным кредо. Его не устраивала роль правой руки, он был умен, хитер и жесток. И он не попал на отходящую от частного причала яхту. Как по мне — достаточно оснований, чтобы его подозревать.
Вторым шел племянник Горына, некий Николай Аверьянов. Совсем молодой человек, обладающий довольно приятной внешностью, никогда не скажешь, что бандит. Несколько лет назад пришедший к родственнику после смерти матери и приставленный к делу, за это время он успел подняться в бандитской иерархии до самого верха, служил кем-то вроде личного порученца. Многие считали, что дядька именно ему дело оставит, так что ему вроде было и незачем родича со света сживать, но вдруг решил не ждать?
Третий был юристом Горына. И его финансистом заодно. Классический книжный червь: дорогая частная школа, затем не менее дорогой Парижский университет. Вращался исключительно в высшем свете — до одной махинации с ценными бумагами. После этого на годик пропал, скорее всего, скрывался от кредиторов за пределами империи, а потом вдруг появился в окружении Немировского. Подозреваю, служил он ему не столько за совесть, сколько за страх, откуда мог и мотив нарисоваться.
Ну и четвертый — наименее вероятный, но все же подозреваемый. Петр Никитин. Почему наименее вероятный? Потому, что он был громилой. Немолодым уже, но все же громилой. При Горыне он выполнял функцию начальника его службы охраны, но больше тянул на личного телохранителя, поскольку лишь на это у него и хватало мозгов. Бывший борец-вольник, председатель керченского ветеранского союза атлетов, в общем — такой себе кандидат на захват власти. К тому же в полицейской объективке про него писалось, что был он предан своему хозяину, как пес.