- Ну, это покажет следствие, - ухмыльнулся маг. - Оно всегда очищает зерно истины от плевел лжи.
Собеседник Бдящего почувствовал в горле неприятный комок. Непонятно, во что именно впутался Ван Мейн, но... Поговаривали, что если Бдящие желают, чтоб солнце было замешано в ереси, оно будет замешано в ереси. Сжечь его они не сумеют, но погасят запросто.
- Я вас не понимаю.
- Не стройте из себя невинного младенца, друг мой. Право, как ловко вы забыли историю с убийством Густава Бекманна!
- Бекманна? Но при чем тут Ван Мейн?
Он чуть было не сказал: «Ван Мейн и я», но вовремя прикусил язык.
- Неубедительно, друг мой, абсолютно неубедительно, - Бдящий вальяжно оперся о подлокотник и закинул ногу за ногу. Атлас его мантии заиграл переливами от ярко-синего к зловеще-черному.
- Можно подумать, что ваша память внезапно прохудилась. Ведь собственность, которую ваш отец проиграл Бекманну в суде, вернулась к вам именно после смерти последнего. А уж о Ван Мейне и говорить не приходится - почти треть его владений отошли Густаву Бекманну по долговым обязательствам. И обязательства эти также стали чудесным образом недействительны опять-таки после смерти бедняги Бекманна.
Бдящий подался вперед и доверительным тоном поинтересовался:
- А вам известно, что это убийство носило ритуальный характер?
Тот, кого брат-пунитор называл Зябликом, замер. Потом медленно откинулся на спинку кресла.
Почти двадцать лет назад от афериста Бекманна и его прихлебателей немало натерпелось все кённенское дворянство и купечество. Прошедшие годы заставили отложить эти неприятные воспоминания в самый дальний уголок памяти. И вот теперь... Бессмысленно было надеяться, что такое громкое дело забудут. Рано или поздно отец Аурелио отомстит за своего тридесятиюродного племянника, или кем там ему приходился этот бесов Бекманн. Причем, отец-инквизитор будет жестоко и без разбору мстить всем, кто мог быть причастен.
Собеседник Бдящего постарался взять себя в руки.
- Ритуальный характер? Хм... Любопытно. А почему же жандармерия все эти годы молчала?
Брат-пунитор улыбнулся, как будто ждал именно этого вопроса. Напомаженные усики дрогнули и превратились в ровную линию над тонкой губой.
- Жандармерии не нужно ничего говорить, она составляет протоколы. Достаточно просто поинтересоваться, что же именно в этих протоколах написано.
Как лихо у них получилось объявить это убийство ритуальным! Проходимец Бекманн был найден с колотой раной над левой ключицей и перерезанными сухожилями на правой руке. Тогда еще ходила злая шутка, что мерзавцу-де нужно было загребущую руку отрезать напрочь. А тому, кто избавил город от Бекманна, даже награду золотом втихую дать собирались. Правда, дальше разговоров дело не зашло.
- Вдобавок, на месте убийства были обнаружены соль и зерно... А это уже ересь, друг мой. И виновные будут найдены и понесут наказание, - Бдящий неторопливо потянулся к стоящей на столике конфетнице, взял оттуда творожную палочку и небрежно надкусил ее, не сводя глаз с собеседника. - Кроме того, выяснилось, что Ван Мейн причастен к довольно любопытному заговору, раскрытому недавно в столице. А насколько к нему причастны вы?
Бдящий замолчал, делая многозначительную паузу.
- Простите, вы хотите сказать...
- Что вы крепко вляпались. И сейчас только от вашего желания содействовать ордену Бдящих зависит то, в каком ключе будет упоминаться ваше имя в разбирательстве дела Ван Мейна. Добровольное содействие расследованию и соучастие в преступлении - разные вещи, знаете ли.
- Ни о каких заговорах я не имею представления! - собеседник брата-пунитора изо всех сил старался держать себя в руках. - Я слышал, что Бекманн был убит, но видел его тело только на заупокойной службе в Соборе. Ван Мейна я не видел пятнадцать лет. Я даже не переписывался с ним после его отъезда.
- Здесь только я решаю, что вы видели, а чего не видели! - напускной лоск разом слетел с мага-карателя. - Мне надоело играть с вами в полунамеки! Скажу прямо: либо вы получите у Ван Альтенберга последнюю пластину Серебряной Скрижали и отдадите ее мне, либо окажется, что вы участвовали во всем, в чем мне заблагорассудится. И любые ваши попытки отрицать свою причастность будут совершенно бессмысленны. Если вы не принесете мне пластину, я займусь Ван Альтенбергом лично. На него у меня тоже собралось достаточно материала. Так что если вас интересует этическая сторона вопроса, можете успокоится. Считайте, что ваши действия будут ему только во благо.
- Мне нужно подумать.
Ван Мейну грозил костер, никак не меньше. И гореть вместе с ним не хотелось, что бы он ни совершил. А что касается остального... Руки у ордена коротки достать Ван Альтенберга! По крайней мере, сейчас. Хотя бы потому, что герршерство Кённенское прекрасно помнило, кто после смерти Бекманна отсудил у заезжих аферистов земли большинства местных ландшеров и вернул их хозяевам. А бунта в Кённене и окрестностях Бдящие не захотят.