В дверях Я к у н и н а. Старик пристально смотрит на нее, но она явно не хочет с ним разговаривать. Весь гнев она, кажется, готова сейчас обрушить на Черкашина.
Я к у н и н а. Вы уже и до него… добрались?!
Ч е р к а ш и н (поднявшись и сумев остаться корректным). Надеюсь, это только женская обида?
Я к у н и н а (оглядевшись). А где вы здесь увидели женщину? (Всплеснула руками.) Ах, это вы мне льстите? (Подошла к огромному букету цветов и выбросила его в открытое окно.)
Ч е р к а ш и н (после паузы). А если вам… прикажут? Прикажут разрабатывать именно нашу тему?
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (вздрогнул, вышел из оцепенения). «Прикажут»?! Вы что мне — грозите? (Кахыкнул, еле сдержался.) Я — Сталина не боялся! (Поехал к «бункеру».)
Я к у н и н а. Вы… зачем? Туда?!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч. Не могу же я ему одному доверить! Уж извините! Извините… (Цепко хватаясь за качалку, уехал в свои комнаты — в «бункер».)
Я к у н и н а (вслед старику). Боялся… Боялся он Сталина! (После паузы.) Это он меня не боится. (Тише.) Убить меня — не боится!
Ч е р к а ш и н. Вы шутите… конечно?
Якунина молчит.
Что произошло… Здесь?
Я к у н и н а. Не произошло — происходит! А ответить — полностью! — я сама не смогу. Не знаю!
Ч е р к а ш и н. Вам холодно! Вы словно чего-то боитесь…
Я к у н и н а. Боюсь? Конечно, боюсь… (Почти неслышно.) Результата — боюсь!
Ч е р к а ш и н (неожиданно откровенно и очень искренно). Я увезу вас! Спрячу! Буду только ждать — готовый на все! И на ваше презрение… И на помыкательство собой…
Якунина словно окаменела.
(Еле слышно.) Я вам письма ночами пишу… Ей-богу! (Усмехнулся.) И слова-то откуда берутся — совсем мальчишеские, живые…
Я к у н и н а. Не надо… Знали бы вы, сколько я проплакала ночей!
Ч е р к а ш и н (решившись). Вы им были нужны… только чтобы влить «свежую кровь». Вы же для них — просто донор!
Я к у н и н а (тихо). Не приходите никогда в форме… Я прошу!
Ч е р к а ш и н (искренно). Но я ведь… на службе!
Якунина встала, прошлась по гостиной — ее тянет к дверям «бункера», но она берет себя в руки. Смотрит на Черкашина, словно впервые видит.
Я к у н и н а. Да, да… Вы, кажется, грозили нам, генерал?
Ч е р к а ш и н. Я же только…
Я к у н и н а (вяло, но пытаясь сосредоточиться). Вот — конверт. В любой момент он уйдет по самому высокому адресу. Это выводы по делам всех подведомственных вам институтов… А они плачевны! Выводы!
Ч е р к а ш и н (горячо). Каких институтов?!
Я к у н и н а (настойчивее). Итак… вы сдаетесь?
Ч е р к а ш и н (пытается улыбнуться). На милость победителя?
Я к у н и н а. Вы продолжайте финансировать наши работы! И полное — «сов. секретно»!
Ч е р к а ш и н (после долгой паузы, мрачно). Гарантии?
Я к у н и н а (усмехнулась). Имя… якунинского института!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (въезжая на коляске, возбужденно, почти радостно). Неужели вы не знаете, молодой человек… что всякая глобальная тема… (Смеется.) Каким-то странным образом! Оказывается полезной — именно вам! Военным! (Откровенно хохочет.)
Я к у н и н а (старику). Все-таки… обошлись без меня?!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (резко). У тебя другая… роль!
Ч е р к а ш и н (в гневе). А у меня — какая роль? Что я должен… Конкретно! Докладывать — министру?!
Я к у н и н а (снова «директор института»). Ваше ведомство теряет смысл… если мы прорвемся к результату!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч. И не только ваш «Пентагон»! Их — тоже!
Ч е р к а ш и н (старику). Она сейчас упадет!
Я к у н и н а. Я выдержу… генерал! У меня есть опыт… «общения с военными»!
Ч е р к а ш и н (откровенно зло). А если, всё — туфта?! Если — нет?!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч. Это уже реально! Это… близко! (Кричит.) Да что вы тут торчите?! Только на вихре после эксперимента вы сможете запустить… десяток ваших мельниц!
Ч е р к а ш и н (с жалостью смотрит на еле державшуюся Якунину). Хорошо! Я согласен… Это фундаментальный ответ. (Боится уйти.) Правда, хотелось бы формулировочку…