Я н к о (сухо). Матриархат, что ли?
Я к у н и н а. Мы, бабы, так много чего чужому научились! Что уж пора — возвращаться! К своему, к исконному!
Я н к о. А с тобой действительно что-то… произошло! (Усмехнулась.) А я-то, дура, все раньше думала: и чего такого в тебе Глеб… рассмотрел? (Встала, пошла к Ларсу).
Якунина одна… Налила фужер, чокнулась с кем-то невидимым… Улыбнулась, очень помолодев. Въехал на своей коляске Д м и т р и й М и х а й л о в и ч. Тоже взял фужер. Они переглянулись с Якуниной, молча подняли бокалы. И так же молча выпили. Их теперь словно связывает какая-то единая невидимая связь.
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (решившись). Может, ты приведешь его… Ларса?
Я к у н и н а. Он — придет! Придет!.. Наш мальчик! (Долго смотрит на этого вроде бы беспомощного, но все равно какого-то величественного в своих мыслях и муках старика… Садится ближе к нему… Осторожно.) Ларс… кажется, знает основные принципы нашей… победы?
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (вздрогнул). Откуда?
Я к у н и н а. Определил данные нашего спектрографа… Для закрытия биомолекулярной цепи.
Дмитрий Михайлович пытается встать.
Что, вы думаете, он сделал, вбежав в дом? Забыв даже поцеловать меня или жену! Он буквально впился в данные вчерашнего… А главное, сегодняшнего дня!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч. Сжечь их! Сжечь…
Я к у н и н а (усмехается). Нет…
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (растерянно). Почему?
Я к у н и н а (серьезно). Потому что вы! На самом деле… Этого не хотите!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч. Я запрусь в своих комнатах! Основная аппаратура у меня!
Я к у н и н а. А хотите вы… как раз — совсем противоположного! Разве не так?
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (бормочет). У меня в бункере — двери с тройными плитами!
Я к у н и н а (жестко). Вы же ничего не кончили! Вы на полпути! «Хитрейший узник замка Иф»!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч. Нет! Я не могу взять на себя такого греха!
Я к у н и н а. А это без вас… все само получится! Разве не так… А?
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч. Но ведь мы не можем ничего повторить… Ты что, не понимаешь этого?
Я к у н и н а. Я понимаю только одно, что надеяться вам больше не на кого… Кроме!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (зло). Всю жизнь я привык надеяться только на самого себя!
Я к у н и н а. Так это было раньше! А теперь приходится… Что поделаешь! Надеяться на других! Ведь правда? Одна жертва, другая… Ну, там… И третья!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч. Кто ты такая… чтобы это говорить мне?!
Я к у н и н а. А правда, что в молодости вы запирали Глеба в ванной комнате? Чтобы он не мешал вам работать?! Ваша жена даже хотела развестись с вами из-за этого!
Старик, насупленный, молчит.
А потом он так привык, что стал сам уходить в ванную играть, даже когда мы его уже просили играть в доме!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (быстро). Ну и что? Ну и что?..
Я к у н и н а. А теперь черед — другого… Уже внука! Принести в жертву?
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (почти взревел). Я?! Чтобы я… Я тебе — всю свою душу открывал. А ты… Дура! Ничего не поняв… Мне — такое!.. (Неожиданно.) А ты думаешь, он… того?! Решится? (Замахал руками.) Вместе с Гедройцем, конечно!
Я к у н и н а. Но вы же сами говорили, что опасность…
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (как ребенок). Что ты заладила — «опасность, опасность»! Мы что, тюльпаны, что ли, разводим? Вон, посмотри на себя! О! Прелесть! Конфетка!
Я к у н и н а (прямо). А вы меня? Его мать? Спросили?!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (искренне). Тебя?! Это еще зачем?!
Я к у н и н а (аж всплеснула руками, почти бормочет). И это великий… знаменитый на весь мир! Вами гордятся народ, ученые… Легенда! Апостол Веры! Веры в человеческое Добро!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (машет рукой, нетерпеливо). Это все не обо мне! Все выдумали! О ком-то другом!
Я к у н и н а (кричит). О вас! О вас!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч. Ну, хорошо! Они меня — придумали! Им верить в кого-то надо! Вчера в вождей, потом — в экстрасенсов! Теперь — черед ученых. Потом — еще кого-нибудь… (Неожиданно.) Но ты, придя сюда, тоже верила?!