М а к с и м. А вы не расстраивайтесь, что так вышло. Для меня это, наверно, лучше. Я себя сейчас даже взрослее чувствую. А потом я вполне гармоничный человек. И веселый. Даже, скорее, легкомысленный. И все легко переживаю. То есть нет, нет, не переживаю, а проживаю. Ну хорошо, если кому-то хочется так, пожалуйста… Меня-то вы все равно трогаете, я-то особое дело… (Неожиданно замолчал.)
М а р и н а. Я тоже особое дело. Так, значит, все остается в силе?
М а к с и м. Что?
М а р и н а. Ну все, что мы… ну эта наша игра?
М а к с и м. Конечно, как игра…
М а р и н а. Может, продолжим?
М а к с и м (с трудом). Конечно, можно.
М а р и н а. Ну так на чем мы остановились… (Неожиданно.) Люблю, люблю, люблю… Ты очень славный, ты мой…
М а к с и м. Я не славный и не твой.
М а р и н а. Но это же игра.
М а к с и м. Тогда другое дело. Ты будешь моей. Сегодня же. Здесь. Я сейчас всех выгоню. Сенька поймет. А других я просто не пущу. Пусть звонят. Пусть что хотят делают.
М а р и н а. Я уже как-то не представляю, что буду без тебя делать. Серьезно. Глупо как-то, но серьезно.
М а к с и м (то ли шутит, то ли серьезно). Майна!
М а р и н а. Я всегда как-то мысленно об этом думала, что это случится. Нет, не просто связь… А вот и нет. Просто переспим, и все. Что ты думаешь, в тебе что-то особенное есть? Голубенькие глазки, беленькие волосы… Суперменчик! Ничего нового.
М а к с и м. Только глаза не закрывай. Я же здесь, рядом. Ведь лучше у тебя никого не будет. Не было и никогда не будет. (Тихо.) Слышишь?
М а р и н а (почти подавленно). Я ведь человек так себе… не очень…
М а к с и м. Ну и что. А я думаешь… Тоже.
М а р и н а. Вот и ладно. Будем два — «не очень»…
М а к с и м. Я смотрю, смотрю на тебя… Ты что, красивая, что ли?
М а р и н а. Мне что-то реветь хочется. Серьезно. Черт побрал, неужели на свете может быть так хорошо? Сейчас, сейчас… (Резко отвернулась.)
М а к с и м (прижался к ней всем телом). Выгоним всех, а? Ну я прошу тебя, выгоним…
М а р и н а. Я тебя увидела в прошлом году, странно, подумала: «Вот, вот он будет… будет моим…» А потом забыла. (Обнимает Максима.)
Они долго, нежно, горячо целуются и не могут остановиться.
М а к с и м. Ну что, зацапала меня? Хищница, зверь, пантера, радость моя, счастье мое…
Они снова начинают целоваться, еще более беспорядочно и страстно. В дверях сравнительно давно стоит С е н я.
(Резко оборачивается.) Ты что?
С е н я. Вот бывает же?
М а р и н а. Это мы играем.
С е н я. Играйте, играйте…
М а к с и м. Уйди, я тебя прошу. Уйди. Ну, ну… Прошу.
С е н я. «Сик транзит глориа мюнди» — «Так проходит слава мира». Были два свободных, счастливых человека. И вот уже не свободны…
М а р и н а (резко). А счастливы? Нет, разве?
С е н я. На короткое время. Нет продукта быстрее портящегося, чем счастье. Сказал пошлость. И ухожу.
М а к с и м (неожиданно). Нет, не уходи.
С е н я. Я как ворон. Пришел, накаркал, победил.
М а к с и м. Поздравляю.
С е н я. С чем?
М а к с и м. Свадьба, свадьба… Сейчас невеста с водкой будет. Будут большие пляски.
С е н я. Половецкие.
М а р и н а (подходит сзади к Максиму, кладет ему руки на лоб и говорит так, как будто они вдвоем). Не бойся, ничего не бойся. Все будет хорошо, все у нас с тобой будет хорошо… Ты улыбайся про себя, ведь мы уже вместе. Мы с тобой… Мальчик мой, прекрасный, ласковый, удивительное мое существо…
С е н я (тихо). Старик, я слышал много раз…
М а р и н а (продолжая). Только ты не бойся. Ты высокий, прекрасный, сильный, самый сильный… Такого второго нет на земле. А я глупая, слабая, хуже тебя… И все-таки ты поверь мне, поверь… Потому что, кроме тебя, у меня никого нет на всем белом свете… Никого.
С е н я. И почему это тщедушные мальчики всегда хватаются за самые тяжелые мешки?
Сцена погружается в темноту, мы слышим музыку, она торжественно спокойна. Она чем-то напоминает свадебную мессу. Потом сцена освещается. М а р и н а и П о ж и л о й ч е л о в е к.
П о ж и л о й ч е л о в е к. Вы никогда не задавали себе вопроса — кто из вас любил сильнее? Именно тогда?
Марина молчит.
Я спрашиваю потому, что всегда кажется, что сильнее любишь именно ты. И человек с каким-то удовлетворением отчаяния замечает все, что подтверждает эти его мысли.