Я к у н и н а. Еще как! (Неожиданно, словно уткнувшись в стену.) И сейчас… еще больше!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (оценил, задумался, неожиданно). Зажги мне сигарету! (Кричит.) И не спорь! (Закрыв глаза, с наслаждением курит. Усмехнулся почти по-мальчишески.) И как — Он! — меня, окаянного… примет? А? (Тише.) Как?
Я к у н и н а (рядом с ним, шепотом). Как жить-то… дальше?
Старик молчит.
Хоть вы — ответьте.
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (нахмурился). Дурацкий вопрос! Все проще простого…
Я к у н и н а. Дурацкий?
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч. Одно понять человеку надо. Или он из тьмы приходит — и в тьму уйдет! Или из света приход его… И к свету! Путь! Туда…
Я к у н и н а (после паузы). А вы решили?
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (очень просто). А как же это решить? По каким таким данным судить? А? По нас с вами, что ли? Или по Истории? По книжкам? По жизни людской? (Тихо.) Не-е-т… Там — мрачно! Безысходность какая-то… А что-то надо делать! На что нам, убогим, мир весь этот дан? Хоть собственный, что внутри… Он же — зачем-то! Задуман?! (Резче.) Вот и лезешь в преисподнюю. Там, может, ответ? А тут под руки суются… (Чуть не плача.) Тогда — двенадцать лет назад — показательные взрывы! Вчера еще — мораторий! Сегодня — «новое мышление»… (Прикрыл глаза.) А Глебушки-то… Нет?! А?
Якунина, как старшая, почти по-матерински обняла его.
Я к у н и н а (нежно). Димочка… Михайлович! А вы ведь среди всех нас — самый несчастный!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (встрепенулся). Не смейте разговаривать со мной… как с покусанным на бульваре… старым пуделем! (В сторону.) Какой я несчастный? Я — живой…
Вбегает Л а р с. У него лицо счастливого человека.
Л а р с. Де-ду-ля! Ну! Нет… слов!!! Тебя же в цирке надо показывать! Престидижитатор какой-то просто… (Чмокнул деда.) А может… Мефистофель? А чего мелочиться? (Целует его еще много раз.) И ведь в чем, кажется, только душа держится?! А туда же! «Биовазомоторика восстановления живой материи»! Воскрешение душ! Привет от Федорова! Старик знал, что один идиот всегда найдет другого идиота!
Я к у н и н а. Ну ты…
Л а р с (реверанс). Хорошо! Гений — найдет гения! Идет? Инквизиция, дедуля, по тебе с матерью плачет! (Матери.) Ну ты-то что ревешь — шарфик слез? Ну да! Полосочка характерная. (Поправляет модную косынку на шее.) Нет! Нет! Это просто семейка «Аль Капоне»! Нет, только представьте — додумались! Единственного внука — чуть на тот свет не отправить! (Хохочет не без ехидства.) А считать-то надо аккуратнее! Или уж маразм? А? Родственнички дорогие?! Меня бы попросили… Прежде чем этим амбалам в белых халатах передавать!
Я к у н и н а. У тебя что… недержание речи?
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (буркнул). Мы переживали!
Л а р с. Не смешите меня! Они — переживали!!! Вы еще скажите мне сейчас, что решили прекратить опыты?
Я к у н и н а. Что за вульгарный тон?
Л а р с (всплеснул руками). Маман! Вы что — сменили родословную?
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (серьезно). А где была твоя воля? В тот момент? Это что… нельзя было перебороть?
Л а р с (как споткнувшись). Да! С волей… Человеку, прожившему жизнь в этом доме! Непросто! (Пытается прийти в себя, насвистывает.) Я же все-таки здесь… не числился выше, скажем, лейтенанта!
Я к у н и н а. Не надо на эту тему!
Л а р с. Ого, мать! Я тебя недооценил! Уже столкновения — с «Пентагоном»? Да! Если вы уж готовы поставить под вопрос военное могущество страны?! Да-а…
Все молчат.
Ну! И когда вы допрете все-таки до реального воплощения… (хохочет) своей идиотической идеи?!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (озабоченно). Ты все-таки считаешь ее нереальной?
Л а р с (серьезно). Скорее — непредсказуемой! Вот так! (Снова гаерничает.) Но пока же я только подопытный!
Д м и т р и й М и х а й л о в и ч (быстро и сосредоточенно). Пойми главное! К человеку, как явлению, наиболее подходит понятие кванта! То есть одновременно… И частица! И волна… Как частица, он распадается!