- Никто тебя за дурака не держит, - пьяно ответил Серёжка. - Твой дурак болтается свободно между ног.
Колька налил себе, выпил и заплакал.
- Колян, ты чего?! - испугался Серёжка.
- Да пошли вы все...
- И я пошёл?
- А ты в первую очередь. Ты меня в мышь превратил. Так хоть сыром корми.
- Ничего себе, - присвистнул Серёжка. - Мальчик умнеет на глазах... То есть...
Колька, в общем, прости.
Колька всхлипнул в последний раз, неуклюже облапил Серёжку за плечи, прижал к себе.
- Н-да, ребята. - Руслан встал. - У вас тут прямо какой-то филиал Малого Драмматического Театра. Я, пожалуй, пойду.
- Ты, пожалуй, останешься, - бросил Серёжка. - И насчёт театра помолчал бы. Я уж не говорю, что у вас там, поди, с Матушинским за театр.
- Ты это о чём? - вскинулся Руслан.
- Русик, останься, - попросил Колька.
Руслан пристально посмотрел на Кольку и сказал:
- Останусь.
- И выпьешь, - добавил Серёжка. - Теперь-то что, теперь можно. Я так сперва думал, мы твоё послание обсуждать будем, а теперь вижу - его обсуждать не надо.
Оно и так хорошо. Молодец, Русланчик, талант. Видимо, общение с Игорьком придало тебе литературные навыки.
- Серёжка, - сказал Руслан, - если ты когда-нибудь захочешь сделать мне одолжение - сходи на хер.
Колька хихикнул.
Серёжка подлил всем водки.
Серёжкина мама вышла на кухню, достала из холодильника новую банку огурцов, поставила на стол и снова удалилась.
Руслан засиделся до десяти. Домой он ехал пьяненький, только чудом не перепутав места пересадок и сев в нужный автобус, в котором икал.
Я не находил себе места. Я думал, Русланчик попал под троллейбус, автобус, что угодно, пытался читать, чтобы не думать об этом, взял "Мастера и Маргариту", и что же? - "хрусть - и пополам"! Книга полетела в угол. Ну что ж такое, в самом деле?! Никогда он так поздно с работы не возвращался. Если с ним что-то случилось, что же я буду делать?.. Как я буду жить дальше?.. Без него?
Чтоб не мучить себя этими вопросами, я пошёл на кухню, откупорил бутылку водки и в одиночку надрался. Как всегда, когда на душе тяжело, водка вогнала меня ещё в сильнейшую депрессию. Кажется, это Честертон писал, что пить надо с радости, а не с горя. Вы правы, Гильберт Кийт, ваше здоровье! И правильно вы ругали Хайяма - шляется, сука, чёрт знает где, а я тут чуть не плачу...
В тот момент, когда я уже действительно был готов расплакться, в дверном замке послышалось шевеление ключа. Русланчик вошёл, нетрезво загребая ногами. Я сурово встретил его, сидя в кресле, сконцентрировав всю свою злость.
- Ну-с, господин хороший, где вы изволили шляться?
- Ты чего, Ига? Что-то мне тон твой не нравится.
- Ах ему тон не нравится! А сидеть в этом кресле и ждать тебя четыре часа...
Думать, Бог его знает что... Тебе б понравилось?
- Да что тут особо думать? - искренне и пьяно удивился Руслан. - Ну, зашёл к пацанам, проведать... Ну, напоили меня водкой... А ты меня тут, как нервная супруга...
- Я думал, что я для тебя что-то большее, - тихо сказал я.
- Игорёк! - покачиваясь, закричал Руслан. - Ты для меня в тыщу раз большее, чем что угодно.
- Оно и видно.
Руслан почувствовал себя последней сукой.
- Ну что, что мне сделать, чтобы...
- Чтобы что?
- Чтобы сам знаешь, что. Ну, да, я виноват перед тобою. Ну, извини.
- Без "ну".
- Игорёк, извини.
Мы разделись, легли в постель, повернулись друг к другу спинами и честно попытались заснуть.
- Прости меня, - сказал Русланчик после трёхминутного сопения.
- Ну конечно, прощаю, - сказал я. Повернулся к нему лицом. Прижал его голову к своей груди.
* * *
В это уторо я, к собственному удивлению, проснулся первым. Русланчик дрых, свернувшись калачиком и по-детски посапывая носом. Я ласково наклонился к его уху и заревел в него:
- Па-аадьём!!! Спать в крематории будешь.
- Дай хоть в субботу выспаться, сволочь, - нежно откликнулся Руслан.
- А вот не дам. Имею я право хоть раз в жизни первым проснуться?
- И на хрена тебе это право?
- Ну, хотя бы, чтоб позлить тебя. Ты меня каждое утро будишь. Надо ж когда-то и мне.
- Ты же сам хочешь ещё поспать, - умоляюще зевнул Руслан.
- А вот и нет. На меня напала жажда деятельности.
- И что ж ты хочешь делать?
- Поднять тебя, осла, с постели.
- Зачем?
- А затем, что мне ненавистен вид спящих людей, когда я бодрствую.
- А ты не бодрствуй. Мне, может, ненавистен человек, который ни свет, ни заря будит меня в мой законный выходной.
- Это я, что ли?
- Ага, - сладко улыбнулся Руслан, не раскрывая глаз.
- Ах ты гадина! - Я схватил свою подушку и стукнул ею Руслана по голове.
- А это уже объявление войны. - Руслан, неожиданно оказавшись надо мной, попытался своею подушкой впечатать меня в кровать.
- Не надейся одолеть меня, татарчонок, - сурово прохрипел я, вывернулся из смертельного зажима, сбросил Руслана на пол и снова огрел его подушкой по голове.
- Сильный, да? - проныл Руслан, делая вид, что размазывает слёзы по щекам. - Мог бы разок и поддаться.
- На хрена мне это надо?
- Чтоб доставить мне удовольствие, баран. Вдруг я хочу мечтать себя сильным и могучим, чтоб я мог за тебя заступиться... Вот представь, идём мы по улице, а к нам пристают хулиганы с просьбой про закурить и про дать нам по морде. А тут я разворачиваю хилые с виду плечи, и хулиганы начинают порхать, как бабочки. "Вот вам, чтоб не смели Игорька трогать", - назидаю я им, и они, получив урок, с плачем разбегаются, про себя клянясь, никогда больше не заигрывать с прохожими.
- Благое дело, сказал я. - Герой. - Я перекатился с кровати на пол, накрыв своим телом тело Русланчика.
- Ууууу! - замычал тот. - Тяжёлый ты, червь!
- А мне, может, приятно героя-победителя хулиганов прижать к полу. А счас я тебя буду любить прямо в этом положении.
- Ну что ж, давай, - вздохнул Русланчик. - Раз ты такой сильный...
Я крепко-крепко, нежно-нежно прижался к нему, и тут в дверь позвонили.
Я испуганно вскочил на ноги.
- Ты кого-то ждёшь?
- Нет. А ты?
- Да вот и я нет.
В дверь снова позвонили. Мы заметались, в поисках трусов. Те, как всегда, нашлись не сразу. В дверь настойчиво продолжали звонить. Наконец, я нашёл трусы, нацепил их, убедился, что Русланчик тоже не полностью гол, и отправился открывать.
На пороге стояла мама.
- Здравствуй, сын, - произнесла она. - Вы чего так долго не открывали?
- Да вот, только проснулись, - объяснил я, показывая на трусы.
- Господи Боже, да ведь уже двенадцать часов дня! - изумилась мама. Надо пить поменьше, мальчики...
- А мы не так уж много и пьём, - попытался оправдаться я.
- Ну как же не много, если спите до полудня. - Мама отмела мои оправдания решительным жестом. - Значит много! Вы вот пейте поменьше, и сами увидите, насколько легче будет утром просыпаться. Здравствуй, Руслан.
- Здрасьте, Анна Борисовна. Извините, что я перед вами в одних трусах.
- Да-да, - рассеянно ответила мама, глядя на нашу постель. - Вы что же, в одной кровати спите?
- Раскладушка сломалась, - быстро соврал я.
- Под одним одеялом? - продолжала мама, не сводя взгляда с постели.
- Второй пододеяльник в стирке, - ещё быстрей соврал Руслан.
- Ну-ну. - Мама села на стул. - Вы правда не пили накануне?
Я по-собачьи преданно глянул ей в глаза и дыхнул в нос.
- Ну, верю, верю. Не инфантильничай, Игорь.
- Ты сама меня провоцируешь.
- Нет, это ты сам себя провоцируешь. Не знаю только, зачем.
- Я себя не провоцирую, я даже тебя не провоцирую - мне это не нужно.