- Приблизительно никогда.
- Шо ж так? Без денег сидишь, а подзаработать не желаешь? Или физический труд претит?
- Да ничего мне не претит. Но есть причины...
- Лень?
- Ага.
- Эт ты молодец, хорошо ответил. - Митяй неожиданно залыбился и хлопнул меня по плечу. - Без понтов, как без пружинок. Хотя и врёшь.
- Хотя и вру.
- Мне перед моей бабой тоже одно время неудобно было, что я, мол, грузчик, а не академик. - Митяй с якобы пониманием поглядел на меня. - Так что я сделал?
Послал бабу на хер. С тех пор горя не знаю. Баба - существо временное, а деньги - предмет постоянный. Мой тебе совет - гони свою, пока не поздно.
- Поздно.
- Сочувствую, - равнодушно сказал Митяй. - Чё, такая хорошая?
- Тебе и не снилось.
- Везёт. - Митяй взялся за вторую кружку. Я корпел над раками.
- Экай же ты счастливчик, - поцокал языком Митяй. - И стихи он пишет, и любовь у него неземная, и дядя Митяй его раками с пивом кормит... Ну, понятно, чего тебе ещё какие-то вагоны разгружать... А в голову тебе, скажем, не приходило, что за это твоё счастье кто-то другой горбатиться должен? А то и слёзы в подушку проливать? Может, ты кусок чьего-то счастья украл?
- С получки верну.
- Юморист ты. А я серьёзно. Хотя я тебя и понимаю - с радости почему б и не поюморить.
- С радости... - Я хмыкнул. - Дурбень ты, Митяй. Где ж ты на свете радость видел.
- Шо, нету? - обрадовался Митяй. - То-то и я смотрю...
- Счастье - есть. Но не от радости. А от тоски.
"От серебряной тоски", - подумалось назойливо.
- А ты, часом, не заболел? - Митяй участливо потрогал мой лоб. Счастье от тоски... Горе от ума. Вон, пивко лучше хлебай. Всё полезней.
Я отпил из кружки.
- Кстати, - вспомнил я, - как там твой напарник? Ну, Петро, в смысле?
- А пёс его знает. Я его после той разгрузки и не видел. Сагитировал ты его чем-то против меня. То от него не избавиться было, а теперь уж вот как несколько дней и носу не кажет.
- А, может, это ты его сам против себя сагитировал?
- Слышь, ты... - Митяй сощурил глаза. - Сидит тут, понимаешь, пьёт моё пиво, жрёт моих раков, ещё и хамит.
- Ладно, Митяй. - Я встал из-за стола, положил Митяю руку на плечо. За пиво спасибо, за раков спасибо, за хамство извини. Сам в себе разберись.
Я направился к выходу.
- А, всё ж, ещё встретимся! - не то с угрозой, не то с надеждой крикнул мне вдогонку Митяй.
- Там видно будет.
Выйдя из бара я, прижмурившись, оглядел микрорайон Солнечный. Довольно гнусный, надо сказать, микрорайон. Однообразные десяти- и двенадцатиэтажки, хаотично разбросанные по долинам и по взгорьям окраины Саратова. Руслан жил прямо напротив бара, на десятом этаже типичного для этих краёв дома. Я обогнул этот дом по гиперболе и, зайдя с тыла, вошёл в первый подъезд. И, как ни был я проворен, дверь с тугой-претугой пружиной всё же успела звездануть меня по жопе.
Чрезвычайно взбодренный таким приёмом, я пулей взлетел к лифту и нажал большую красную кнопку...
Двери лифта разъехались в стороны, открыв под собою щель. На мгновение мелькнула сумасшедшая мысль: достать из кармана чёртову дискету и бросить её в эту щель.
Как говорится, концы в воду.
Я вошёл в лифт и нажал кнопку десятого этажа. Дискета осталась в кармане.
- От тебя шикарно пахнет пивом! - сказал Руслан, целуя меня в прихожей.
- И раками, - похвастался я.
- Банк, что ли, ограбил?
- Угостили.
- Везёт вам, поэтам, поборникам чести, - вздохнул Руслан. - Любого так словесами оплести сумеете, что он вам и пиво, и раков поставит...
- Эт мы умеем. Всякий выбирает себе жребий. Юлий, вон, Цезарь швырнул свой вверх - и перешёл Рубикон.
- А потом его зарезали, - с ядовитой улыбкой продолжил Руслан.
- Но его ж не сразу зарезали.
- А как? Постепенно?
- Не строй из себя дурака.
- А знаешь, Ига, Цезарь-то по другому поводу жребий кидал.
- По какому?
- А, вот, думает: орёл - первым в деревне; решка - вторым в Риме.
- И что?
- Ну, а монета, не будь дура, встала на ребро. Пришлось ему, бедному, стать первым в Риме. Вот его и зарезали.
- Ис-то-рик. - Я потрепал Руслана по волосам.
- От ис-то-ри-ка слышу.
- Ладно, не дерзи, мальчик. Лучше позволь мне вновь восползоваться твоим компьютером.
- Снова в качестве микроскопа для заколачивания гвоздей?
- Приблизительно.
- Не дам, - потешно замотал головой Руслан. - Это унижает меня как программиста.
- Вот жлоб! - ахнул я. - Ты принуждаешь меня к насилию.
- Опять бить будешь?
- Бить не буду, но к компьютеру прорвусь. Даже если придётся побить.
- Ладно, - вздохнул Русланчик. - Побей и иди печатай.
- Обойдёшься без побоев, - сурово отрезал я.
- Приказаний никаких не будет? - угодливо согнулся Руслан.
- Один кофе, - приказал я. - И один сигарета.
- Чурка нерусская, - хохотнул татарчонок. - Будет исполнено. - И помёлся на кухню.
Я включил компьютер и вставил дискету в слот zipа. Мне смертельно захотелось ещё раз перечитать послание. Монитор замерцал звёздами, словно настоящее ночное небо, послышалась заунывная неземная музыка - не то марсианский гимн, не то псалмы в исполнени ансамбля херувимов, мающихся зубной болью. Затем чернота со звёздными родинками расступилась, точно волшебные дверцы из "В гостях у сказки", и по лазоревому экрану поплыл текст:
"Игорь. К тебе обращается Высший Разум. Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось вашим мудрецам. А тебе оно может присниться, если ты приобщишся ко мне. Как? Просто. Ложись в ночь на 27 ноября ногами на север, и мой разум вольётся в твой. Ты будешь знать ВСЁ. И не торопись скептически улыбаться.
Скепсис есть признак не Высшего Разума, но мелкого ума".
- Пип, пип, пип, - прокомментировал послание компьютер и выключился.
Некоторое время я по инерции ошалело глядел на экран. Затем откинулся на спинку стула.
- Вот именно, что "пип, пип, пип", - сердито пробурчал я.
- Ты что-то сказал? - спросил меня Руслан, входя с чашкой кофе и дымящейся сигаретой в руке.
- Я сказал: "пип, пип, пип", - сердито повторил я.
- Если ты ищешь рифму, то есть хорошая рифма "влип", - услужливо подсказал Руслан.
- Кто влип? Куда влип? - не понял я.
- Извини. Я думал, ты пишешь новый стих. Про "пип".
- Кофе поставил, сигарету мне дал и вон пошёл, - окрысился я.
- Что, плохая рифма? - удивлённо вскинул брови Руслан.
- Задушу, - коротко сообщил я..
- За рифму?
- За всё! И за рифму, и за... - тут я осёкся и подозрительно глянул на Руслана.
- А ну, признавайся, татарская душа, - твоя работа?
- Что - моя работа? - перепугался Руслан.
- Ну, вот это - "ноги на север"?
Руслан подошёл ко мне и участливо потрогал лоб.
- Что с тобою, Ига? Нехорошо себя чувствуешь?
- Счас здесь точно кто-то будет нехорошо себя чувствовать, - прорычал я. - Но сомневаюсь, что этим кто-то буду я.
- А кто?
Я издал рёв раненного тигра и заметался по комнате, чтобы кого-нибудь не убить.
- Ига, может, похаваем чего-нибудь? - робко пискнул из угла Русланчик.
Я остановился.
- Да. Пожалуй, это будет лучше всего. - Я устало вытер пот со лба. - А что есть?
- Картошка с грибами. Жареная. С белыми.
Я подошёл к Руслану и ласково потрепал его по волосам.
- Ты прощён, - сказал я ему.
- А можно узнать, за что?
- Да ни за что, - подумав, ответил я.
- Но ведь это же самодурство!
- А я и есть сам-дурак.
- Ну, и хорошо, - успокоился Руслан. - Значит, с этим разобрались. Пошли картошку чистить. Я как раз новый тупой нож купил.