– Только не с тобой. Послушай, мне казалось, мы договорились, что я главный. Наш союз развалится, если ты уже обсуждаешь мои решения.
– Дело не пойдет, если ты будешь относиться ко мне, как… как к какой-то беспомощной женщине, которой нужна защита.
Симон взглянул украдкой на шелковистый блеск ее волос, на проступившую сквозь ткань рубахи нежную грудь и шумно выдохнул.
– Ты женщина. Как еще, черт побери, я должен к тебе относиться?
– Как соратнику по оружию.
Симон огрызнулся:
– Кажись, для этого надо гораздо больше воображения, чем есть у меня, несмотря на твои попытки казаться тише.
Он с неодобрением посмотрел на ее:
– Неужели ты действительно думаешь, что все это может кого-то обмануть?
– Довольно часто у меня это получается. Люди редко присматриваются. Я просто нахлобучиваю шляпу пониже, понижаю голос и удлиняю шаг.
Мири сделала несколько шагов, превосходно имитируя походку юноши.
– Это срабатывает.
– Пока ты не нагнешься, – пробормотал он.
– Что?
Симон поежился, чувствуя, что лучше оставить наблюдения при себе, но женщину надо было предупредить, черт побери.
– Когда ты нагибаешься, задняя часть твоих брюк… ну, в общем… она натягивается… – Симон неуклюже покачал рукой у себя сзади. – Ткань натягивается и видна…
Он замолчал, разозлившись на себя за то, что покраснел.
Мири сделала большие глаза. Она изогнулась, пытаясь, заглянуть через плечо, словно разглядывая это явление. Он ожидал, что она смутится, придет в ужас или оскорбится. Но, к его удивлению, она неожиданно залилась звонким смехом.
– Ты считаешь это забавным? – сурово спросил он.
– Нет, просто удивительно. Я всегда считала, что слишком плоская. Даже переживала по поводу своих форм. Но прости, если вид моего… э-э… зада тебя смутил. Постараюсь держаться прямо в твоем присутствии. Я забыла, какие чопорные охотники на ведьм.
– Я не чопорный, проклятие…
– Да, чопорный, – сказала Мири, и глаза ее заблестели. – Ты всегда таким был. Даже в юности ты брезгливо сжимал губы, когда видел, как я бегаю по острову Фэр и мешковатых мужских штанах.
– Потому что для девушки так одеваться было неприлично.
– Я из семьи проклятых ведьм, и моя сестра Габриэль когда-то была одной из самых известных куртизанок Парижа. Думаю, респектабельность распрощалась со мной давным-давно. Кроме того, попробуй-ка попутешествовать верхом в корсете, долго посидеть в дамским седле или свесив ноги по бокам лошади, задрав юбки до коленей. Однажды я уже отказывалась от удобной мужской одежды ради тебя, Симон Аристид. И не собираюсь делать это снова.
– Я не призываю тебя к этому.
Она прижала руки к губам в смешливом негодовании и заявила:
– Я терпела муки в юбках, а ты этого даже не заметил.
Но Симон вдруг отчетливо вспомнил. Это были напряженные и трудные дни для него. В то первое лето ни острове Фэр он разрывался между обожанием Мири и верностью своему хозяину Вашелю ле Визу.
Граф Ренар преуспел в разрушении большей части братства охотников на ведьм. Беспощадный колдун буквально разрывал остров на части в попытке прикончить тех немногих, кто остался. Мири помогла Симону спрятаться в пещере в бухте, принося ему пищу и вино каждый день. Она одолжила ему свою мужскую одежду, чтобы избавиться от монашеского капюшона, который заставлял их носить господин ле Виз.
Мири не только перестала одеваться как мальчик, она каждый день надевала платье, заплетала волосы лентами. Он был заносчивым молодым петушком и отлично понимал, что она совершенно очарована им. Он тоже ее обожал, но с высоты своего пятнадцатилетнего возраста считал, что в ее двенадцать лет она еще ребенок.
Симон состроил гримасу. Его жизнь была бы гораздо легче в предстоящие дни, если бы он мог относиться к Мири как прежде и не сознавал мучительно, какой вожделенной женщиной она стала.
Играя губами и глазами, она продолжала его дразнить:
– Полагаю, если ты так сильно волнуешься, я могла бы избавить тебя от смущения и попыталась бы купить их у одной из женщин в деревне. Если ты действительно этого хочешь.
Она заставила Симона улыбнуться, он ответил:
– Я хочу, моя дорогая, чтобы ты была подальше от этого опасного дела. Сидела бы дома на своем острове в полной безопасности.
Шутливый огонек в ее глазах погас.
– В полной безопасности, – задумчиво повторила она. Я искала такое место всю свою жизнь, ты действительно веришь, что оно есть?
– Нет, но тебе было бы гораздо безопаснее на острове Фэр, чем здесь со мной.
Казалось, она догадалась, что он говорит не только об угрозе Серебряной розы. Склонив голову набок, она с любопытством посмотрела на него своим особым взглядом.
– Мне небезопасно в твоем обществе, Симон? – спросила она. – Есть кое-что, о чем я хотела бы тебя спросить. О том, как мы расстались на острове Фэр. Тот поцелуй…
О господи! Он ждал, когда же она упрекнет его, и очень этого боялся.
– Это была ошибка. Я хотел сказать, я… не знаю, какой дьявол вселился в меня. – Он покраснел. – Прости. Не хотел тебя обидеть.
– А ты и не обидел. Просто испугал меня. – Она опустила ресницы, стыдливо признавшись: – Не помню, чтобы меня так целовали… так неистово.
У Симона перехватило дыхание. Неужели она всегда собирается быть такой дьявольски честной? Понимает ли она, в какой опасной ситуации оказалась, находясь наедине с мужчиной в одной комнате? Особенно когда сама добавляет масла в огонь, облизывая губы, делая их более алыми, соблазнительными, желанными.
– Не беспокойся об этом поцелуе. Ничего подобного никогда больше не случится, – хрипло произнес он, хотя сам не знал, кого в действительности пытался убедить – ее или себя. – В ту ночь я был сам не свой и совершенно уверен, что это наша последняя встреча. Был уверен, что скоро погибну.
Она посмотрела на него с любопытной улыбкой:
– Ты боялся, что скоро умрешь, и ничего не придумал лучше, как поцеловать меня?
– Похоже, что не придумал.
Понимая, как важно сохранять дистанцию, он все же подошел к ней ближе и провел кончиками пальцев по ее нежной щеке. Жизнь этой женщины была так странно, так неизбежно связана с его судьбой. Смертная женщина с волшебными глазами.
В тот жемчужно-серый день, когда он покидал остров Фэр, не было никакой надежды увидеться с Мири снова, но теперь она смотрела на него, немного смущенная, усталая, но с гораздо большим доверием, чем он ожидал. Когда он коснулся ее лица, она прижалась к нему, неосознанно принимая его ласку.
Осознание истинной причины, по которой он не попытался настойчивее отговорить ее от путешествия вместе с ним, пронзило его с необычайной силой. Он вовсе не боялся, что она попытается заняться поисками самостоятельно, и не хотел воспользоваться ее знаниями и связями, он просто хотел… ее.
Когда Симон опустил руку, Мири заморгала, словно очнулась ото сна.
– Ты всегда была моей единственной слабостью, Мири Шене, – прошептал он.
Его признание, казалось, взволновало ее так же, как его самого. Не успела она что-либо сказать, как он продолжил:
– Думаю, мне лучше провести ночь в дозоре. С другой стороны двери.
– Но… но тебе надо немного отдохнуть, – проговорила она. – Конечно, речь не идет о том, чтобы разделить кровать, но ты мог бы лечь на полу и…
– Не думаю, что это очень хорошая идея, – прервал он ее.
Она покраснела и стала теребить цепочку у себя на шее.
– Да, возможно, ты прав.
– Не беспокойся. Я буду совсем рядом, – сказал он. – Тебе нечего бояться.
– Я не боюсь, но…
Она отошла, нахмурившись.
– Конечно, ты не боишься. – Симон попытался улыбнуться. – Это одна их самых восхитительных твоих черт – отсутствие страха. Ты упрекнула меня в том, что я не ценю твою храбрость, но я всегда думал, что ты самая отважная девушка, какую я когда-либо знал. Никогда не забуду ту ночь, когда мы впервые встретились. Ты в одиночку пыталась сражаться с толпой ведьм, чтобы спасти кота от жертвоприношения.