Обе монахини двинулись к машине. Они явно были в сговоре. Глянув на дорогу, Таррант сказал:
— Монахини, значит, в вашей команде. И жандарм тоже?
Рейли чуть дернул головой, и Таррант тотчас же быстро шагнул вперед и ударил по руке с револьвером. Он столкнулся грудью о грудь с Рейли и резко поднял вверх колено, чтобы угодить шоферу-предателю в пах, но опоздал на какую-то долю секунды. Рейли успел понять, что никакого жандарма нет и в помине, и чуть повернулся, отчего колено Тарранта ударило его в бедро. Затем револьвер описал дугу и ударил Тарранта по голове. Удар вышел скользящим, но и этого оказалось достаточно. У Тарранта полетели искры из глаз, он зашатался и упал бы, если бы не стоял спиной к машине. Ноги у него сделались как ватные, и он чуть повернулся к машине, схватившись за нее, чтобы не рухнуть на землю. Монахини оказались рядом. Таррант почувствовал, как что-то твердое уперлось ему в спину, и голос Рейли произнес: «Не двигаться».
Его кто-то схватил за руку, потом он почувствовал, что ему закатывают рукав. Он попытался освободиться, но руки, державшие его, оказались слишком сильными. На мгновение он увидел лицо одной из монахинь. Она зажала его запястье у себя под мышкой и потребовала:
— Ангел, иголку.
Тут перед Таррантом возникло лицо второй монахини — юное и хорошенькое, если бы не мутновато-карие глаза. Это были глаза испорченного ребенка.
Он почувствовал укол, затем неприятное ощущение, когда содержимое шприца стало проникать в его организм. Затем возникла пустота.
Рейли отступил назад, опустил руку с револьвером и другой вытер пот со лба. Монахини осторожно положили Тарранта на землю. Монахиня помоложе оглянулась и вдруг свистнула. На вершине скалы появился бородатый человек в черном блейзере. Он посмотрел, кивнул, бесшумно и мягко, словно кошка, спрыгнул на землю и двинулся к Тарранту.
— Отлично, дамы, — сказал он, широко улыбнулся, а затем легко поднял тело Тарранта, словно охапку сена, и двинулся к «дормобилу». Монахиня постарше последовала за ним, вторая осталась рядом с Рейли. Она не спускала с него глаз. Он сунул револьвер в карман и посмотрел на фургон — Тарранта уложили на нечто напоминавшее койку, пристегнули ремнями, затем закрыли задние дверцы. Монахиня осталась у фургона, а бородатый вернулся к «пежо».
— Очень хорошо, Рейли, — сказал он и вытащил из кармана конверт. — Пять тысяч долларов. Как договаривались.
Рейли вытащил из конверта голубой листок, стал изучать его. Руки у него дрожали. Младшая монахиня подошла к повороту шоссе и неподвижно застыла там.
— Хорошо, — сказал Рейли, убирая конверт и глядя на человека в черном блейзере. — Мы остановились, потому что он решил немножко поразмяться. Он подошел к тем камням у самого края. Я протирал стекло. Потом я услышал, как он вскрикнул, а когда повернулся, то его уже не было. У него, наверно, закружилась голова, и он упал.
Мистер Секстон выслушал это с радостной улыбкой.
— Чем проще, тем лучше, — кивнул он. — Так держать. А теперь поезжайте и поскорее найдите телефон.
Рейли повернулся, чтобы сесть в «пежо». Бородач посмотрел на монахинь. Обе не подавали никаких сигналов. Тогда он быстро шагнул вперед, и его правая рука взметнулась вверх, а затем опустилась вниз с молниеносной быстротой. Ребро ладони угодило Рейли ровно посередине черепа сзади, раздался приглушенный звук удара.
Рейли упал ничком на переднее сиденье. В черепе возникла трещина в три дюйма, и осколки кости врезались в мозг. Он еще был жив, но смерть подступала все ближе и ближе. С выражением полного удовольствия на лице мистер Секстон забрал у Рейли револьвер и конверт, взял шофера за ступни и втолкнул его целиком в машину. Затем снова посмотрел на монахинь. Что одна, что другая стояли спокойно, продолжая наблюдать за дорогой.
Задняя дверь была по-прежнему открыта. Мистер Секстон опустил стекло, посмотрел на петли, потом одной рукой взялся за низ двери, другой за верхнюю раму окна. На какое-то время он застыл в этой позиции, прикрыв глаза, словно пытаясь вступить в таинственный магический контакт с тем, что держал. Затем глубоко вздохнул, раскрыл глаза и медленно, но плавно стал выпрямляться. Послышался треск металла. Сначала отломалась нижняя петля, потом не выдержала и верхняя. Мистер Секстон сделал шаг назад, положил дверь на крышу «пежо» и с довольным видом стал отряхивать руки. Затем он уложил Рейли на переднее сиденье, а сам сел рядом за руль.
Заурчал мотор, и «пежо» медленно двинулся вперед. Мистер Секстон включил третью скорость и повел машину одной рукой, второй придерживая открытую левую дверь. Машина набирала скорость. Барьер из камней справа выглядел крайне ненадежной оградой. За секунду до того, как колеса «пежо» коснулись барьера, мистер Секстон прыгнул. Он коснулся асфальта, перевернулся и мягко вскочил на ноги, глядя, как «пежо» перевалил через барьер, на мгновение задержался, словно раздумывая, а потом перевернулся и исчез за краем обрыва. Так и не задев каменистого склона, автомобиль плюхнулся в реку Тарн с высоты шестисот футов.
Ангел и Клара пошли к своему фургончику. Мистер Секстон стряхнул пыль с блейзера и провозгласил:
— Прощальный взгляд, дамы!
Он подошел к выступу, легко подтянулся на руках.
— Чертов хвастун, — процедила Ангел.
— Перестань, Ангел, — сказала Клара.
— Конечно, хвастун. Ему, видите ли, непременно надо было размозжить череп этому дураку шоферу, хотя хватило бы хорошей плюхи по шее. А потом еще он доблестно отламывал дверь, чтобы они, дескать, не удивлялись, если в машине не обнаружится труп старика. «Пежо» и так лопнет как консервная банка после такого полета. — Она осеклась, поскольку мистер Секстон снова спрыгнул на шоссе и теперь направился к ним. В руке у него был бинокль, а вид стал задумчивым.