ддерживаемых тройкой магов? При всех недостатках сумасшедшим я, вроде бы, не был. А вот в дураках оказался быстро. Имперский капитан Лузидж Барракуда отличился мужеством на последней войне с нежитью, его наградили почётным щитом. Мысль о том, что придётся подавлять мятеж каких-то беглых бандитов вызывала у вояки брезгливость, но престиж он ставил превыше всего – надо, значит надо. Барракуда, отлично знавший местность, оживился и, осклабившись, прогудел: -Поганцы попались! Воины, окружавшие его, с удивлением переглянулись, вначале не поняв слов командира. Однако быстро для них все стало яснее ясного. По приказу Барракуды их отряд блокировал единственный проход к склону вулкана. Повстанцы оказались в ловушке. Каратели, поняв план командира, возликовали. Э? Что?! Вот как-то так - мнишь себя самым умным, старым и опытным и получаешь от судьбы отрезвляющую оплеуху! Утром следующего дня, когда я совершал традиционный обход караулов, сразу заметил укрепления карателей во всей угрожающей силе. Мне показалось, что в окружавшем нас лесу послышались аккорды похоронного марша. Аллилуй потянул меня за рукав: -Прячемся или ждём, когда прилетит от мага? -Прячемся. –угрюмо ответил я. Вернувшись в лагерь, созвал всех на сходку, описал, как обстоят дела и в каком хрено… драматическом положении мы оказались, не уточняя, естественно, что в это положение затащил их я. Спросил, что надлежит предпринять в дерьм… тяжелых обстоятельствах. Вариант «сидеть на вулкане до скончания веков» попросил не рассматривать. -Выходов… эээ… не вижу. -пробурчал Хризантемус. -Да, я единственный среди нас нечистый и теоретически способен управлять штурмовиком. Как в прошлые разы – схватить вожжи и повести «Колокачао», заслоняя пехоту мумачьей тушей. Извините, это - всё. Драться? Команды-то нет: погонщика, стрелков, обслуги. Но, чую, придётся драться. Сидорыч согласно кивнул. -Абазан альчак! -подытожил Хризантемус, как всегда, выключив автоматический перевод. -Лан! -Да, мы именно в ней. –согласился я. –В практически безвыходной ситуации. Пылкая Агафья, со свойственной ей горячностью закричала звенящим от волнения голосом: - Семь, восемь, десять дней еще можно сидеть здесь. А потом? Не может быть, чтобы не было дороги к победе, даже трудной и опасной! Льва в железной клетке не запрёшь, он сломает решетки. Бросимся в атаку, станем драться, как звери! Прорвёмся! -Нет. –тут же сказал я. -А почему? -Тридцать пять неопытных бунтовщиков (женщин в бой не пущу), почти безоружных - в потрёпанных и повреждённых кожаных панцирях, с лёгкими щитами - против полутора сотен отлично вооружённых профессионалов, обороняющихся за укреплениями при поддержке лучников? Да проще прыгнуть в пропасть. -Так что же? –не унималась Агафья. - Сдаться? В самом деле броситься в бездну? Или всё же пасть в бою? Наступившее молчание было продолжительным и печальным, все ждали, что Асандр выведет из ловушки, причём никто не вспоминал, что он же туда завёл… стратег хренов… Совершенно неожиданно тишину прервала Аксинья, спокойно и рассудительно сказав: - Зачем погибать - в плену ли, в бою ли, самоубийством ли? Асандр освободился сам, потом освободил всех нас. Он и теперь найдёт выход! Тут же все согласно закивали. Я потрясённо смотрел на Аксинью. Ай да Ася! Ай да выдержка! Асандр Боспорит, в неклановом объединении «Панды» 79 участников. Ух ты! Все неписи дружно пошли под моё начало? «Иду в бой, прошу считать меня коммунистом»? Ай да я! -Попробуй теперь не победить. –шепнула Мила, красующаяся в новеньком коричневом бархатном плаще. –Положение обязывает. Давай, тебе не привыкать. -Есть выход. –я щёлкнул пальцами. Действительно, после её шепотка решение словно вспыхнуло в моём сознании. Я даже рассмеялся. –Есть! * Сказание 07 ?????????????????????24 Кстати, по поводу… «Фортуна иногда дает слишком много, но достаточно – никогда». (Публилий Сир) 01 Я с удовлетворением оглядел Вольта Ампера и Люпуса Хризантемуса. Не знаю, как там оно дальше сложится, но двумя активными «пандами», кажется, обзавёлся. Сообразительная ребятня: -Рад от всей души, что вы рядом! Вместе справимся. -Ну, никто и не сомневается, мон шеф. –сказал гном. -Так точно, майн фюрер! –рявкнул гоблин. -Кстати, давно хотел спросить: не смущает, что глава «Панды» - Переселившийся сеттлер? –с притворной безмятежностью спросил я. -Или, как говорят дураки, зомби, посмертник, призрак, мертвяк. -Вдохновляет! –рассмеялся Ампер. –Пусть дураки говорят, что хотят, их право. Ежу понятно, как нам повезло: лидер, никогда не покидающий игру! Вдобавок вон как себя показал – нубы захватили штурмового мумака и прошли всё Зазныбье почти до моря! -Да, надеюсь, и мы не тупицы, почитали кое-что о неклановых объединениях. –поддержал Хризантемус. –Интересно. Поддерживаю Вольта - с тобой не соскучишься. Знаешь, отчего-то после нашего знакомства меня не покидает чувство, будто нашёл огромный закрытый сундук. Что на дне – толком неясно. Но что от крышки до дна набит приключениями, о, в этом абсолютно уверен. -Обещаю. –тяжело вздохнул я. – Сундук приключений говоришь? Гм… Уж не знаю, хорошо ли, или плохо, но ими обеспечу. Вот сейчас, например… Как у вас со временем? -Суббота плюс воскресенье. –довольно ослабился Люпус. –-Выходные. Можем пролежать в капсулах хоть целые сутки. -Целые не надо. -строго сказал я. -Однако, во время воскресного боя – придётся. Воскресного? Драться пришлось сразу, то есть в субботу. Столкновение с карателями произошло совершенно неожиданно как для нас, так и для них. Ночью сел густой туман и грех было бы этим не воспользоваться. Мы уже были собраны в дорогу, так что выдвинулись в сплошной тёмно-серой мгле в том направлении, где по моим прикидкам должен был находиться перевал. Мы - это кто и что? Хоботный штурмовик «Колокачао». Семьдесят девять повстанцев, обоих полов (из них сорок четыре женщины). Все - в разряде «wonted and listed», то есть всякий встречный поперечный, приметив объявленных в розыск, обязан либо сам нас скрутить и сдать за вознаграждение, либо донести. Двадцать три меча и тридцать одно копьё. Ровно сорок щитов. Правда, луков было сорок два с некоторым запасом стрел. Камнемёт с десятком зажигательных горшков. Всё это на перевале должно было столкнуться с батальоном карателей. «Колокачао», крадучись, подобрался настолько близко, насколько это было возможно, отцепил заряженную катапульту, которую тут же повернули в сторону неприятеля. В корзине на спине штурмовика находились я, Мила, Пи, Сидорыч и Ампер. Хризантемус воседал на месте погонщика на шее мумака. -Ну, -я несколько раз глубоко вздохнул, -ни пуха нам, ни пера. И поспешно добавил для в очередной раз замерших в недоумении соратников: -Эфиопский фольклор, после боя объясню. Мумак с неожиданной стремительностью ринулся на укрепления карателей, сложенные из мешков с песком. Хризантемус действовал в строжайшем соответствии с накануне выданными ему инструкциями. -Стой! -послышались впереди уставные окрики караульных. -Кто идёт? Тревога! Тревога! Вот гады! Всё-таки точно навели баллисты на дорогу! Меткость стрельбы приличная, да и копья вместо каменных ядер, это знаете ли… Три попадания сотрясли штурмовика, он захромал, но добежал до укреплений. Нас, хвала судьбе, не зацепило. А-а-а! Вы знаете, что такое прыжок мумака?! Неужто я пережил и это? Показалось, что мир перевернулся и шандарахнул по темени! «Колокачао» оказался на вражьей батарее и, повинуясь управлению Люпуса, «затанцевал». В тумане ничего не было видно, зато слышался треск распарываемых баррикадных мешков, хруст ломаемых баллист, вопли карателей, попавших под замахи хобота и удары бивней штурмовика. Эх, если бы внутри башенки имелась команда из гоблинов, способных бить по врагу тяжёлых арбалетов и огнемётов! Но чего не было, того не было. Мы попрыгали с мумака. Мила и Пи прямо с рук ударили огненными шарами и веером рассеяли ледяные стрелы. А я впервые применил посох Анда. И… совершенно неожиданно ощутил почти то же самое, что почувствоввал, впервые сев за рычаги танка в «Огне и стали»! Посохом, зажатым в левой руке можно было просто бить, но в отличие от обычной дубины удар наносил противнику вдесятеро больше вреда. Зато, находясь в правой ладони он превращался в некое подобие крупнокалиберного пулемёта, гвоздившее очередями маленьких шаровых молний. Взрывы огненных шаров разметывали палатки лагеря карателей, ударная волна оглушала и валила просыпавшихся и выскакивающих в панике, разряды моего посоха, секли пехотинцев жутким смертоносным ливнем. Ваш посох вкусил крови. Произошла его инициация в качестве именного оружия Вы погибли. Ваша одежда потеряна. Воскрес, как полагается, голым в тылу. То же проделали Сидор, Вольт и, чуть позже, Факториал с Милой. Судя по топоту и басовитому хрюканью в молочной завесе тумана, Люпус отводил в сторону израненного «Колокачао». Вот молодчина! Торопливо вскочив в запасные штаны, понёсся к катапульте, крича на ходу: -Бейте ребята! Бейте! Акакий дёрнул спусковой канатик, катапульта ухнула. Пылающий глиняный горшок с визгом унесся во мглу, туда, куда должны были сбегаться кар