е покидающий игру! Вдобавок вон как себя показал – нубы захватили штурмового мумака и прошли всё Зазныбье почти до моря! -Да, надеюсь, и мы не тупицы, почитали кое-что о неклановых объединениях. –поддержал Хризантемус. –Интересно. Поддерживаю Вольта - с тобой не соскучишься. Знаешь, отчего-то после нашего знакомства меня не покидает чувство, будто нашёл огромный закрытый сундук. Что на дне – толком неясно. Но что от крышки до дна набит приключениями, о, в этом абсолютно уверен. -Обещаю. –тяжело вздохнул я. – Сундук приключений говоришь? Гм… Уж не знаю, хорошо ли, или плохо, но ими обеспечу. Вот сейчас, например… Как у вас со временем? -Суббота плюс воскресенье. –довольно ослабился Люпус. –-Выходные. Можем пролежать в капсулах хоть целые сутки. -Целые не надо. -строго сказал я. -Однако, во время воскресного боя – придётся. Воскресного? Драться пришлось сразу, то есть в субботу. Столкновение с карателями произошло совершенно неожиданно как для нас, так и для них. Ночью сел густой туман и грех было бы этим не воспользоваться. Мы уже были собраны в дорогу, так что выдвинулись в сплошной тёмно-серой мгле в том направлении, где по моим прикидкам должен был находиться перевал. Мы - это кто и что? Хоботный штурмовик «Колокачао». Семьдесят девять повстанцев, обоих полов (из них сорок четыре женщины). Все - в разряде «wonted and listed», то есть всякий встречный поперечный, приметив объявленных в розыск, обязан либо сам нас скрутить и сдать за вознаграждение, либо донести. Двадцать три меча и тридцать одно копьё. Ровно сорок щитов. Правда, луков было сорок два с некоторым запасом стрел. Камнемёт с десятком зажигательных горшков. Всё это на перевале должно было столкнуться с батальоном карателей. «Колокачао», крадучись, подобрался настолько близко, насколько это было возможно, отцепил заряженную катапульту, которую тут же повернули в сторону неприятеля. В корзине на спине штурмовика находились я, Мила, Пи, Сидорыч и Ампер. Хризантемус воседал на месте погонщика на шее мумака. -Ну, -я несколько раз глубоко вздохнул, -ни пуха нам, ни пера. И поспешно добавил для в очередной раз замерших в недоумении соратников: -Эфиопский фольклор, после боя объясню. Мумак с неожиданной стремительностью ринулся на укрепления карателей, сложенные из мешков с песком. Хризантемус действовал в строжайшем соответствии с накануне выданными ему инструкциями. -Стой! -послышались впереди уставные окрики караульных. -Кто идёт? Тревога! Тревога! Вот гады! Всё-таки точно навели баллисты на дорогу! Меткость стрельбы приличная, да и копья вместо каменных ядер, это знаете ли… Три попадания сотрясли штурмовика, он захромал, но добежал до укреплений. Нас, хвала судьбе, не зацепило. А-а-а! Вы знаете, что такое прыжок мумака?! Неужто я пережил и это? Показалось, что мир перевернулся и шандарахнул по темени! «Колокачао» оказался на вражьей батарее и, повинуясь управлению Люпуса, «затанцевал». В тумане ничего не было видно, зато слышался треск распарываемых баррикадных мешков, хруст ломаемых баллист, вопли карателей, попавших под замахи хобота и удары бивней штурмовика. Эх, если бы внутри башенки имелась команда из гоблинов, способных бить по врагу тяжёлых арбалетов и огнемётов! Но чего не было, того не было. Мы попрыгали с мумака. Мила и Пи прямо с рук ударили огненными шарами и веером рассеяли ледяные стрелы. А я впервые применил посох Анда. И… совершенно неожиданно ощутил почти то же самое, что почувствоввал, впервые сев за рычаги танка в «Огне и стали»! Посохом, зажатым в левой руке можно было просто бить, но в отличие от обычной дубины удар наносил противнику вдесятеро больше вреда. Зато, находясь в правой ладони он превращался в некое подобие крупнокалиберного пулемёта, гвоздившее очередями маленьких шаровых молний. Взрывы огненных шаров разметывали палатки лагеря карателей, ударная волна оглушала и валила просыпавшихся и выскакивающих в панике, разряды моего посоха, секли пехотинцев жутким смертоносным ливнем. Ваш посох вкусил крови. Произошла его инициация в качестве именного оружия Вы погибли. Ваша одежда потеряна. Воскрес, как полагается, голым в тылу. То же проделали Сидор, Вольт и, чуть позже, Факториал с Милой. Судя по топоту и басовитому хрюканью в молочной завесе тумана, Люпус отводил в сторону израненного «Колокачао». Вот молодчина! Торопливо вскочив в запасные штаны, понёсся к катапульте, крича на ходу: -Бейте ребята! Бейте! Акакий дёрнул спусковой канатик, катапульта ухнула. Пылающий глиняный горшок с визгом унесся во мглу, туда, куда должны были сбегаться каратели, чтобы устранить причинённые нами разрушения. Судя по резко усилившимся воплям врага, пылающий заряд достиг цели. -Всё. –лаконично доложил Акакий, когда посудины с зажигательной смесью были израсходованы. Туман начал медленно редеть. Светлело. Скоро рассветёт. -Атакуем! -ужаснулся я собственному приказу. Вы погибли. Ваша одежда потеряна. От вражьего отряда осталась едва четверть, которая вполне могла бы не просто отбросить нас, но поголовно истребить. Но в подожжённом неприятельском лагере царила паника, уцелевшие каратели топтали раненых и вскоре обратились в бегство, устремившись назад, опрокидывая повозки собственного обоза. Каждый думал только о собственном спасении. Тогда три дюжины моих неписей подхватывая выроненное карателями оружие, яростно бросились преследовать имперцев. Устремившаяся вниз в редеющем тумане. пыли и дыму цепь беглецов и их преследователей, вероятно, могла бы показаться далёкому наблюдателю чудовищным удавом, извивающимся и ползущим вниз с перевала. Каратели, даже если бы пожелали остановиться и дать бой, уже не могли этого сделать, ноги сами несли их под гору, задние налетали на передних либо сбивая тех с ног, либо, напротив, придавая ускорение. Вы погибли. Предметов, которые могли быть утеряны, с вами не было. Лишь внизу, там, где тропа с перевала выводила на равнину и где горный склон стал более отлогим, движение замедлилось. И повстанцы пустили в ход мечи и топоры, рубя и коля карателей. По моим неточным подсчётам около пятидесяти неприятельских солдат сумели оторваться от преследования и рассеяться по кустарникам. Вы погибли. Предметов, которые могли быть утеряны, с вами не было. Ваша репутация лидера повышена на 3. Преданность подчинённых повышена на 2. Дееспособность подчинённых повышена на 1. Я, потирая недавно простреленную арбалетной стрелой грудь, огляделся. Неужели?! Calamitas virtutis occasio25. -Это было невозможно. -подходя, тихо сказал Сидорыч. -Понимаешь, совсем никак… Он также был бос и одет лишь в подпоясанные верёвкой штаны из грубой парусины. В руках Сидор держал трофейный щит и окровавленное копьё, левый глаз заплыл, на груди багровел порез. -Невоозможно… -голова внезапно закружилась, чтобы не упасть, сел прямо в дорожную пыль. Вот ещё новости, что за эффекты придумали разработчики. -Только никому не вздумай этого сказать. Жестом поманил Амфилохия. Тот, естественно, приблизился вместе с Амфибрахием. -Живы-здоровы, близнецы? -спросил я. -Рад… А остальные? -Убитых нет. -Амфилохий облизнул запёкшиеся губы. -Ранены все, ходячих - треть. Женщины целы. -Значит, я тоже женщина. -сделал вывод севший рядом Люпус. -Ни царапины не получил. В кабине-то полностью безопасно. Зато мумака раздолбали: шестьдесят семь процентов здоровья осталось после боя. -Благодаря тебе oдолели. -Ампер осторожно промакивал тряпкой разбитую голову. -Если бы не «Колокачао»… -Могли бы вообще за пять минут справиться. -Как это? -не поняла Мила. Кажется, она умудрилась ещё раз погибнуть и воскреснуть в конце боя, потому что подошла не только не раненой, но даже относительно чистой и и одетой. -Представьте, -популярно растолковал Люпус, -что «Колокачао» - мощный танк. За рычагами этого танка – неопытный механик-водитель. Что можно сделать? Правильно, кое-как давить врага гусеницами и только. А пушка и пулемёты вообще молчат, потому что других членов экипажа нет. По буквам: н-е-т. Думай, лидер, как разжиться гоблинами-стрелками в команду штурмовика. Да и знахаря хорошо бы - раны мумаку надо заживлять… Аналогии с танком? Кому он объясняет… Я ухмыльнулся, вспомнив собственные недавние ощущения и три года, проведённых в «Огне и стали». Усмешка Милы говорила о таких же воспоминаниях. -Что дальше? -спросил Пи. Каратели были сокрушены, перебиты и разогнаны. Повстанцы, атаковавшие превосходящего силами противника невозвратных потерь, не понесли. Однако, очередная блистательная на первый взгляд победа опять вызвала у меня сильнейшее раздражение. Отчего? Да всё понятно – долго полагаться на счастливое совпадение обстоятельств не следовало. -Как можно быстрее уходим отсюда. -я, кряхтя, поднялся на подгибающиеся ноги. -Но сначала соберём всё, что можно… Двадцать минут на мародёрство. С величайшим трудом победители доковыляли вверх по склону до рвненого мумака и разбитых укреплений карателей. -Девоньки! -обратился я к окружившим нас соратницам. -Умницы мои! Красавицы! На ком всё держится? Не на нас, мужиках, трутнях ленивых и тупых, нет. Нам бы только мечами да посохами помахать. А вы нас