— Быстро взял свои слова назад, — голос Люциуса, столь внезапно возникший над ухом Салливана, прозвучал для него как гром среди ясного неба.
Фоули побледнел, лицо его вытянулось, и он со страхом взглянул на нависшего над ним, подобно чёрной туче Люциуса, чья верхняя губа нервно подрагивала от злости, а глаза метали молнии.
— Считаю до трёх, — добавил он. Голос его осип от негодования.
— Я-я… — начал заикаться Салливан. — Беру свои слова назад, да!
— Твоему отцу очень не понравится, то, как его тупоголовый сын общается со столь важными для него клиентами, — сказал Люциус.
— П-пожалуйста, мистер Малфой, не говорите отцу! — заблеял Фоули. — Это наше дело с Гермионой, я просто… просто… Мне было обидно, что она не пригласила нас на вашу свадьбу, хотя я питал к ней исключительно дружеские чувства и…
— Ты такой жалкий, — Люциус хищно оскалился. — Всё что касается Гермионы, касается и меня. Советую сначала научиться отвечать за свои слова, а потом уже наносить другому человеку оскорбления. Особенно если этим человеком является моя жена.
— Я, п-прошу у Гермионы п-прощения, — Салливан сложил ладони в мольбе и посмотрел на Гермиону. — Я действительно п-переборщил, не сдержался. П-прости, Гермиона, что оскорбил тебя, я приношу свои извинения и…
— Хватит Салливан, не унижайся, — Гермиона тряхнула головой. — Мне плевать, что ты обо мне думаешь. Жаль только, что Эостере в качестве мужа достался такой мерзкий трус, как ты. Не верится, что я это говорю, но ты и твоя семья даже хуже Пожирателей! Они хотя бы приняли определённую сторону. А вы дрожали в подполье, разбежались как крысы… Оставь его, Люциус.
— Тебе повезло, что я больше не Пожиратель, — прошептал он на ухо Салливану, и тот в страхе зажмурил глаза.
Гермиона взяла Люциуса за сжатую в кулак руку.
— Пойдём, — прошептала она. — Он того не стоит.
Глубоко вздохнув и прикрыв глаза, Люциус посмотрел на Гермиону и повиновался.
Когда они шли по коридору к комнате с камином, откуда должны были перенестись домой, до них долетел слабый голос Салливана, который ещё раз попросил Люциуса не говорить о произошедшем инциденте его отцу.
— Мерзкий червяк, — воскликнул Люциус, как только они переместились в поместье. Кулак его с грохотом приземлился на дубовую столешницу находившегося в комнате стола. — Я должен был изничтожить его там же…
— Не думай о нём, — сказала Гермиона. — Я уже начинаю привыкать к тому, что все считают меня…
— Ты не должна ни к чему привыкать! — воскликнул он и его кулак снова встретился со столом. Гермиона прильнула к Люциусу, и в следующее мгновение он обхватил её за талию и с трепетом произнёс: — Ты мой алмаз, мой самородок, моя драгоценность!
Руки его заскользили по её лицу и волосам.
— Как прекрасна ты была сегодня, как удивительна! Даже твоя неловкость с этой дурацкой улиткой в конце концов стала глотком свежего воздуха для всех этих напыщенных, погрязших в своих глупых условностях людей. Ясуда за все эти годы, сколько я знаю его, ни разу не улыбался, а ты его покорила… Ты всех их покорила. О, как мне повезло с тобой!
Люциус прижал Гермиону к своей груди и из глаз её полились слёзы.
========== Глава 4. Слёзы Бумсланга ==========
Сентябрь уже подходил к концу, когда Гермиона с Люциусом решили провести свой субботний вечер на балетной постановке в Королевском театре в Ковент-Гардене. Неделю назад у Гермионы был день рождения, который они праздновали до сих пор. Ещё никогда Гермиона не отмечала это событие так долго и с таким удовольствием.
В тот день, перед театром, они оба уже изрядно выпили вина в лимузине, в котором по настоянию Гермионы туда и отправились. Люциус в последнее время всё больше отпускал поводья, позволяя жене всё сильнее погружать его в маггловский мир. В этот раз он даже получил удовольствие от поездки, тогда как все предыдущие попытки Гермионы прокатить мужа на машине, выходили ей боком. Люциус никак не мог пережить заточения в микроскопическую неуютную коробочку, и всякий раз соскакивал с крючка, трансгрессируя с Гермионой прямо из такси, чем доставлял немало хлопот штаб-квартире стирателей памяти. Однако, в этот раз, большой, обитый дорогой кожей салон, с баром и удобными, для всякого рода баловства, сиденьями не оставил Люциуса равнодушным. У Гермионы за эту поездку особенно сильно растрепалась причёска, и прямо по шву треснуло её ужасно вульгарное, насколько же и дорогое, обильно усыпанное блёстками красное платье с большим разрезом от бедра, но она даже не удосужилась исправить это палочкой.
По завершении первого акта спектакля, Гермиона и Люциус отправились в буфет и, держа в руках бокалы с шампанским, встали у барной стойки. Люциус рассказывал Гермионе об очередном скандале, произошедшем в министерстве между главами двух подразделений. Гермиона хохотала без стеснения, пальцы её то и дело скользили по шее, с наслаждением задевая новое бриллиантовое колье, которое ей подарил Люциус, а правая нога, обутая в изящную лаковую лодочку, то и дело пыталась обвить его ногу, приманивая всё ближе и ближе. Как вдруг, откуда-то сбоку, её окликнул довольно противный женский голос.
Гермиона и Люциус обратили свои уже несколько нетрезвые взгляды на подошедших к ним людей. Носительницей голоса оказалась Лаванда Уизли. Следом, ведомый женой за руку, шёл Рон. Лицо у него было мрачное.
— Какая неожиданная встреча! — воскликнула Лаванда.
Гермиона видела Рона за эти годы всего несколько раз на Косой Аллее, издалека, проходя мимо их с Джорджем магазина, куда теперь никогда не заглядывала, а вот Лаванду и подавно не встречала уже много лет. Поэтому первым, что она отметила про себя, увидев её сейчас, был тот факт, что Лаванда за последние годы ужасно подурнела. Да и не просто подурнела, а пострашнела! Былая миловидность и юношеская припухлость, которые всегда делали Лаванду симпатичной, напрочь покинули её. Гермиона на мгновение даже впала в ступор, рассматривая неприятные мимические морщинки на лице, совсем ещё молодой Лаванды.
— Да, встреча и правда неожиданная, — сказала наконец Гермиона.
— Мистер Малфой, — Лаванда уверенно протянула Люциусу руку, и тот её любезно пожал. Затем она дёрнула за рукав мужа: — Рон! Ну что ты, в самом деле!
— Привет Гермиона. Мистер Малфой, — кивнул тот.
— Какая неожиданная встреча, — снова зачем-то повторила Лаванда.
Она была одета в простенькое голубое платье. Вполне милое, для летнего вечера на веранде в Норе.
— Как вы поживаете? — спросила Гермиона, стараясь быть вежливой. — Как Хьюго?
— О, прекрасно, спасибо, — натянула улыбку Лаванда. — Он такой непоседа! Весь в Рона!
— А как вам спектакль? — Гермиона судорожно пыталась придумать хотя бы одну тему для этого неловкого разговора.
— Ничего, вполне приятный. Рон отлично выспался, пока длился первый акт. Пожилые дамы были просто в восторге от его храпа, — Лаванда нервно рассмеялась.
Люциус поперхнулся шампанским. Гермиона только снисходительно улыбнулась.
— Ну вот и зачем ты это сказала? — вспыхнул внезапно Рон.