— Повезло тебе, Пит! — весело сказал парень, шедший справа.
— Это еще почему? — отозвался хромой.
— А ты глянь, какой у нас чудо-доктор! Клянусь, чтобы попасть в руки такой красавицы, мне все кости переломать бы было не жаль, а не только ногу! — бросив на Лесли восхищенный взгляд, улыбнулся парень так заразительно, что она невольно улыбнулась в ответ.
Так она познакомилась с Джерико.
Нога у Пита оказалась не сломана, а только вывихнута. Лесли попросила приятелей подержать его и вправила вывих так ловко, что паренек лишь разок взвизгнул от боли. Наложила гипс, предупредила:
— Теперь ему с этим гипсом три недели лежать придется.
— Две, — отрезал Джерико. Добавил с извиняющейся улыбкой: — Иначе мы домой до холодов не успеем.
В больнице лечили не только жителей поселка, но и всех, кто нуждался в медицинской помощи. Лечили бесплатно, но если родственники и друзья больных хотели, пока те лежат в больнице, пожить в поселке, они должны были все это время трудиться там, где требовались рабочие руки.
Джерико и Смайти — так звали третьего парня — поселились в свободной комнатке в бараке и были включены в бригаду, расчищавшую новое поле. И каждый вечер приходили в больницу, навестить своего приятеля.
Джерико…
Высокий и гибкий, черноволосый и белозубый, с веселыми голубыми глазами и обаятельной улыбкой, он покорил Лесли чуть ли не с первого взгляда.
Спустя годы она могла оценивать себя, шестнадцатилетнюю, с некоторой толикой иронии и понимала, что готова была влюбиться в первого, кто бы взглянул на нее как на женщину. И так уж вышло, что этим первым оказался Джерико. Но тогда, сидя в больнице, она считала минуты до его прихода: вот он уже закончил работать… идет с работы… он уже здесь, в поселке, сейчас умоется, поест и придет!
Он появлялся — и мир словно освещался волшебным светом, и голова кружилась от его улыбки и от его слов: «Здравствуй, красавица!» Они со Смайти ненадолго заходили в палату к Питу, потом Джерико выходил и подсаживался к столу Лесли.
О любви они не говорили — по крайней мере, первое время. Вместо этого Джерико рассказывал ей о своей жизни и о местах, где успел побывать.
Родителей он потерял в первый год после Перемены, но повезло — попал в цыганский табор. Несколько лет кочевал по Мексике с цыганами, потом ушел от них и с тех пор исходил пешком всю Америку, последние годы — уже как вожак группы маркетиров, которую он называл «моя банда».
Он рассказывал Лесли про северные леса, про горы, где сосны цепляются за облака, про покрывающуюся весной тысячами цветов пустыню — и про бескрайнее серебряное небо над головой по ночам.
С тех пор она прожила достаточно много, чтобы понять, что с этого самого бескрайнего неба сыпется и дождь, и снег, и град, но тогда слова Джерико казались ей прекрасной песней — песней, каждое слово которой отзывалось трепетом в ее душе.
Через неделю мама сказала:
— Вечером в больницу пойдет дежурить миссис Бенсон. А ты будешь помогать мне в лазарете.
Первой мыслью Лесли было: «Джерико!» Внутри все обмерло, но прежде чем она успела что-то сказать, мама добавила:
— Про тебя и этого… чужого парня уже ходят слухи. Так что пока побудь лучше на базе.
На приеме Лесли сидела как на иголках, в голове крутилось: «Он придет в больницу — а меня там нет! А меня нет…» И когда мама отпустила ее поесть, она побежала в поселок.
У крыльца больницы, услышав тихий посвист, оглянулась — Джерико бесшумной тенью выступил из-за угла. Сказал просто:
— Я знал, что ты придешь!
В тот вечер они впервые поцеловались.
Когда через неделю Питу сняли гипс и все трое парней ушли из поселка, с ними ушла и Лесли. Ушла налегке, взяв с собой лишь рюкзак со сменой одежды и десантный нож. И, разумеется, Алу — свою собаку, полуторагодовалую помесь бордер-колли и койота, подарок мамы на ее пятнадцатилетие.
Маме она оставила записку, попросила не сердиться и не скучать — через год они снова увидятся, Джерико обещал, когда весной пойдет торговать, непременно зайти в Форт-Бенсон.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Оказывается, еще трое ребят все эти две недели ждали их в полудне пути от Форт-Бенсона. При них были волокуши с товаром и оружие — едва встретившись с друзьями, Джерико и Пит тут же нацепили на себя кобуры с револьверами, Смайти повесил за спину автоматическую винтовку.
Парни тащили волокуши поочередно, меняясь каждые несколько часов. Лесли тоже хотела было помочь, но Джерико сказал «нет». Добавил с улыбкой, но категорически, словно это объясняло все: «Ты — моя принцесса!»