Тем временем пора было нарушить молчание, и хозяйка дома завела свою более чем привычную песню — стала жаловаться.
— Представь себе, стоит мне отлучиться из дому, как Лувиса садится за мой рояль.
На что я бессчетное число раз отвечал вопросом: «Почему ж ты его не запираешь?» На что хозяйка так же неизменно откликалась: «Рояль должен стоять открытый». На что я обычно возражал: «Но ведь открытый рояль пылится».
Сегодня я счел благоразумным промолчать, только изобразил на лице ханжеское сочувствие, бросив при этом взгляд на увядающие пальмы у окна. Жена перехватила мой взгляд и встрепенулась:
— Да, растениям у меня всегда плохо!
После чего я, бывало, вставлял: «Потому что ты забываешь их поливать». Сегодня я промолчал и по этому поводу.
— Лувиса разоряет меня, — продолжала хозяйка. — Она пьет мои ликеры.
Об этом я тоже уже слышал, и мне было досадно, что служанка жены получает удовольствие, недоступное для меня самого. Себе я позволить ликеры не мог, но оплачивал их для супруги. «Запри буфет!» — раз за разом советовал я ей, так что теперь мне больше не хотелось повторяться.
Надо вам сказать, что человек, склонный к скандалам, только и думает о том, как бы затеять ссору со своей жертвой, а потому молчание раздражает его больше, чем самый вызывающий ответ. Зная мои невысказанные реплики, жена принялась обвинять меня во всех мыслимых и немыслимых грехах, ковыряться в моей душе, рвать на части нутро, отчего я молча исходил кровью. Тогда я встал и направился к спальне, однако встал слишком резко, так что кресло стукнулось о тумбу и стоявшая наверху скульптура закачалась.
— Убери ты эту опасную штуковину, — невольно вырвалось у меня, — ребенок может…
— Вечно тебе все не нравится! — отозвалась супруга.
— Да потому что у тебя в доме одно сплошное недоразумение!
Теперь пошла уже настоящая перебранка, но, поскольку сын не скрывал своего огорчения, я таки двинулся в спальню.
— Не ходи туда, там изразцы с карниза валятся! — предупредила супруга.
— Что ж это за дом такой проклятый, неужели нигде мне не будет покою? — чуть не плача, пробормотал я и попытался сесть на диван, однако выскочившие наружу пружины зажали меня в неудобном положении, и я поднялся на ноги, собираясь вовсе уйти.
Тут супруга подошла ко мне, ласково взяла под руку и с отчаянием во взоре молвила: