Когда они подошли к тому месту, которое выбрала Тинэ, Силмароин выпустил ее руку и развернулся, прислонившись к балюстраде, чтобы иметь возможность заглянуть девушке в лицо. Она затравленно оглянулась на любопытно зыркающих в их сторону олоэсс и со стоном прижалась к мужчине, спрятав голову у него под мышкой. И оттуда невнятно проговорила:
– Ну, чего они так таращатся?
Он тихо засмеялся, испытав облегчение оттого, что ошибся в своих предположениях. Уткнувшись подбородком в ее затылок, Великий Лорд проникновенно сказал:
– Кто, Тинэ? Тут никого нет, посмотри!
Отодвинувшись, она несмело улыбнулась убежденности в его голосе. А потом задумчиво и оценивающе прищурилась, глядя сквозь его лицо, как будто что-то вспомнила.
– Что? – заинтригованно спросил Силмароин, подозревая, что такое выражение не к добру.
Очнувшись от внезапной отрешенности, девушка лукаво сверкнула глазами, и произнесла, очень натурально передразнивая его покровительственные интонации:
– Не жалей врагов, Тинэйкалад. Они могут ходить, дышать и говорить, но умерли в тот самый миг, когда решили поднять на тебя оружие. Они уже мертвы, посмотри!
Недоуменно моргнув, Великий Лорд откинул голову назад и захохотал:
– Надо же, запомнила! – а он и не заметил, что опять заговорил с ней поучающим тоном, – Я снова это делаю, да? – Некоторые привычки, похоже, неистребимы. Только вот не совсем подходят к ситуации. Хотя… Он резко перестал смеяться и пронизывающе заглянул ей в глаза:
– Уверен, что еще могу научить тебя тому, чего ты не знаешь!
Тинэ вздрогнула, ошеломленная резкой переменой темы. Воспользовавшись растерянностью девушки, Силмароин взял ее крошечную руку и потер ладонь пальцами, удивляясь, что такое простое прикосновение может доставлять столь искушенному существу как он, почти эротическое наслаждение. Ее кожа загрубела от рукояти меча, но все же была намного более гладкой и нежной, чем его собственная. Желание вновь разогрело его тело.
Сильные эмоции способные замутить чистые воды разума давно не были составляющей его жизни. С тех пор как почти сотню лет назад начала остывать его кровь и затвердевать плоть, все чувства постепенно притупились, так что хладнокровие в случае Великих Лордов скорее являлось не образным выражением, говорящим об умении держать себя в руках, а точным определением состояния ума и тела.
Эта девочка, сама того не понимая, пробуждала в нем такие ощущения, о которых мужчина давно успел забыть. Она заставляла пылать всё внутри него, и взрывы этого жара смешивали в голове все мысли! И даже за тот короткий перерыв, пока они разговаривали, Силмароин как ни старался, не смог вернуть им четкость. Особенно когда представил, что такая изящно-тонкая и одновременно гибкая, как закаленная сталь Тинэ, сможет выдержать силу его страсти гораздо лучше, чем все изнеженные любовницы, которых он предпочитал до этих пор.
Продолжая удерживать ее взглядом, Великий Лорд взял девушку за вторую руку и потянул в сторону сада, шагая спиной к лестнице и безошибочно находя ступеньки. Она видела, куда он ее ведет, прекрасно понимая, что за этим последует, и от этого глаза ее все больше разгорались диким огнем. Он и представить не мог, что она может вот так смотреть на кого-то. С каждым шагом желание мужчины все увеличивалось, ломая остатки самообладания, с помощью которого он с трудом удерживался от того, чтобы не схватить девушку и вихрем не утащить в кусты, чтобы там, бросив на густой ковер из трав, сорвать одежду и предаться разнузданным фантазиям, которые непрерывно рисовало взбесившееся воображение. И ее откровенное ответное желание только способствовало вырывающимся из-под контроля чувствам.
В первые моменты, после признаний Ансэйнора, Тинэ охватила такая сильная ярость, какой она никогда прежде не испытывала. Пронзив каждую мышцу, злость сковала тело, не давая даже вздохнуть полной грудью, не говоря уже о том, чтобы попытаться учинить безобразный скандал прямо посреди заполненного гостями зала. А очень хотелось! Но скулы свело, и девушка не могла произнести ни слова, способная только на гневные метания молний из глаз, которые безболезненно разбивались об ледяную броню самообладания мужчины, невозмутимо шагающего к ней со ступеней помоста.