Не замечая, что причиняет девушке боль, он прижал ее к дереву руками, не позволяя сделать больше ни одного движения. Она затихла. На лице отчетливо проступило понимание. А потом тонкие черты исказило отчаяние и какая-то странная тоска. Всего на миг, но так, словно у нее отнимали нечто жизненно необходимое – и у мужчины непроизвольно что-то сжалось в груди. Но в следующую секунду Тинэ упрямо вздернула подбородок, прищурилась, в упор глядя на него полыхнувшими серебром глазами, и тут же решительно скрестив ноги на его ягодицах, попыталась придвинуться ближе, несмотря на то, что знала – её усилия для Великого Лорда как ветерок для скалы. Щеки девушки порозовели, она куснула губу и хрипло, но требовательно выпалила – будто бы вытолкнула из себя:
– Глубже! – острые ноготки снова вонзились ему в плечи, – Быстрее!
Подобна настойчивость была в ее характере – девчонка никогда не боялась поступать так, как считала нужным, даже если заранее знала, что будет глупо выглядеть. Слова, которые скорее услышишь от искушенных женщин, давних любовниц, а не от невинных девушек, которых робость и нерешительность делают скованными, прозвучали из ее уст ломко и напряженно. Она как будто защищала что-то для себя по-настоящему важное.
Мужчина вгляделся в ее лицо, пытаясь понять, действительно ли она хочет этого – вот так, в первый раз, в кустах, с распущенным до живота лифом платья, с задранным подолом, прижатая к дереву. С ним.
Разрумянившаяся от злости и смущения, Тинэ с вызовом смотрела на него, продолжая сжимать ноги. Смелая девочка! Страстная. Открытая. С ней будет легко получать взаимное удовольствие.
Весело усмехнувшись, он перестал ее удерживать, прекрасно зная, что произойдет дальше. Если уж он не смог подготовить девушку к своему вторжению, не ласкал ее до тех пор, пока она не начала извиваться от желания, чтобы смягчить первые неприятные ощущения, то хотя бы даст ей возможность сделать всё самой. Позволит двигаться так, как ей удобно и приятно.
Тинэ слишком сильно пыталась к нему прижаться и поэтому, когда он отпустил руки, она одним движением вобрала в себя его плоть целиком, до упора. Острое удовольствие пронзило его измученное желанием тело, но сейчас мужчину гораздо больше интересовала реакция девушки, и собственные ощущения было легко воспринимать отстраненно, отодвинув на задний план сознания. На ее лице отразились, смешались в непередаваемую гамму сразу несколько чувств: боль, удивление, зарождающееся любопытство – и это принесло ему гораздо большее удовлетворение.
Она схватила его за плечо, потянувшись вверх, и тогда Силмароин чуть отодвинулся от дерева, придерживая ее за спину и помогая двигаться. Упругое кольцо мышц, мучительно медленно скользнуло по разрывающемуся от наслаждения члену, и мужчина до крови прикусил губу, пытаясь удержать контроль над телом. Не заметив, что другой рукой больно вцепилась ему в волосы, Тинэ поднялась так высоко, что почти освободилась от его плоти, а затем опустилась вниз. Шумное дыхание оборвалось, задрожало. И она стала раскачиваться на нем, с каждым разом все быстрее, все увереннее.
Он держался, сколько мог, так и не узнав, хватило бы его терпения до кульминации, когда девушка вдруг откинула голову, впервые слабо застонав сквозь сжатые зубы – будто стесняясь показывать удовольствие. Это его задело. Ну, нет, милая! Так не пойдет. Притянув ее лицо, мужчина разомкнул своим ртом ее губы и глубоко проник языком внутрь, ощущая терпко-сладкий привкус напитков, которыми она сегодня злоупотребляла. Он позволил капельке своей силы и власти просочиться в поцелуй, и Тинэ поддалась им, расслабилась, забылась. Тогда он прикусил ее нижнюю губу, потянул вниз и, продолжая ласкать кончиком языка, одновременно резко вскинулся, проникнув в глубину ее тела. И она протяжно, громко застонала – запела ему, лучше слов рассказывая о наслаждении, которое ей дарила их близость. В тот момент он отпустил себя на волю, придавив девушку к дереву, больше не задумываясь, что его напор покажется ей неприятным.
Она пыталась делать движения ему навстречу, и это сводило Силмароина с ума еще сильнее. Он рычал и врывался в нее все быстрее, а она вторила ему звуками удовольствия или боли, а может и того и другого вместе – мужчина уже не в состоянии был осознать это. Последний раз погрузившись в горячее, восхитительно упругое тело, он замер, сотрясаясь от наслаждения, чувствуя как вместе с вращающимися разноцветными кругами перед глазами из него водоворотом утекают последние силы, взамен принося приятное опустошение. И понял: ради таких моментов и стоит жить!