– Почему? – одно простое слово, произнесенное тихим, немного хриплым голосом, прозвучало так выразительно, что Тинэ сразу поняла весь невысказанный смысл вопроса. Он что, действительно не понимает? Думает, было бы лучше, если между ними ничего не произошло? Кому лучше? Ей?
– Что, почему? – как же объяснить то, чему и слов пока нет, только неясные ощущения, – Почему непревзойденный воин, в чьем присутствии отнимается язык у закаленных воинов, не то, что у неопытной девчонки – тот, который настолько ослепительно безупречен, что все дерзкие мысли погибали, не успев родиться – но при этом, вопреки недоступности, терзающий во сне смутными образами – почему он стал первым в моей жизни? Тебе, правда, надо это объяснить?
Лишь когда чувства оформились в слова, стало кристально ясно: а ведь всё действительно было так! Впервые увидев наставника, Тинэ ужаснулась и восхитилась одновременно, сразу же осознав, что этот высокомерный ледяной мужчина, завораживающий своей страшной острой красотой, необходимой ему, как сладкий аромат хищному цветку, чтобы заманивать жертвы – он никогда не удостоит ее и мимолетным благосклонным взглядом. И с каждой новой пассией – которая превосходила Тинэ и внешностью и значимостью в их кругу общения, но все же не способна была задеть его чувств – самооценка девушки склонялась все ниже. В конце концов, чтобы окончательно не пасть духом и не потерять лицо хотя бы перед самой собой, она запретила себе любую мысль о нем иначе, чем о предводителе. И всё непроизвольное, часто неосознанное восхищение, относила к естественному преклонению молодых воинов перед командиром. А такие мелочи, как заплетающийся язык, внезапная дрожь в руках, или видения сильного тела во снах, старалась вообще пропускать мимо сознания. И то, что она сказала сейчас, будто сняло пелену с разума!
Силмароин, казалось, так же поразился словам Тинэ, как и она сама. Это было заметно по чуть расширившимся в удивлении глазам и по открывшемуся и закрывшемуся рту, так и не сумевшему произнести заготовленную нравоучительную речь. И он вдруг разозлился.
– Ну конечно! – фразы посыпались, будто хлесткие удары плети, а голос шипел как раскаленный прут на снегу: – Именно поэтому ты перебирала всех мальчишек из отряда по нескольку раз, а на меня даже не взглянула никогда! Ни одного намека не дала, словно меня нет, или я не мужчина вовсе! – похоже он и сам удивлялся тому, что говорил, но остановиться уже не мог. Каждое слово вызывало в душе девушки мгновенную ответную реакцию: трудно поверить, но оказывается, она была способна привлечь его внимание настолько, чтобы заставить наблюдать – пусть и исподволь, ничем не выдавая заинтересованности, но другого от этого высокомерного мужчины и ждать глупо. В самом смелом сне Тинэ и представить не могла, что он хоть раз посмотрит на нее в этом смысле. Да еще с такими длинными последствиями! – Со временем я начал задумываться: может со мной действительно что-то не так? И веришь – постепенно стал видеть признаки отвращения на лицах всех женщин, с которыми общался. С тех самых пор я так ни разу и не испытал удовлетворения от близости – только чистое утоление желания. Отличное восхищение – так мужчину и импотентом сделать не долго!
Неожиданная радость погасла, не успев разгореться, притушенная последними фразами.
Ну конечно! Долгое показное равнодушие какой-то девчонки-недоучки, которое он воспринимал как вполне искреннюю реакцию – для его самодовольной гордости расценивалось как брошенное в лицо оскорбление в неполноценности. После такого поневоле забеспокоишься о том, не потерял ли привлекательность в глазах привычных сверхкрасавиц!
Разнежившаяся после недавней страсти Тинэ почувствовала, как обида перехватила горло. Девушка сразу же отругала себя. Совсем недавно и не мечтала о благосклонном взгляде, а тут получила пол часа любви и еще обижаться смеет! Радоваться должна!
Почему-то перед внутренним взором всплыло лицо Силмароина в тот момент, когда они впервые увидели в коридоре замка целующихся Нима и Лианну. Тинэ сразу стало понятно выражение лица Великого Лорда, так поразившее ее тогда: да, ему больно было видеть лишнее подтверждение своих сомнений. Что для желанной девушки кто-то снова оказался предпочтительнее него. Поэтому его связи последние годы и были такими короткими. И странная злость после поцелуя в парадном зале: он уже почти не верил в то, что кто-то способен испытывать к нему нормальную искреннюю страсть, а жалеть себя никогда бы не позволил. Тем более той, из-за которой всё началось.