Несмотря на власть авторитета, которым Наставник в данный момент умело манипулировал, Силмароин почувствовал, что снова закипает:
– То есть ты хочешь отдать дитя – свою плоть и кровь, надежду рода, невесту Повелителя, туда, где ее могут покалечить, изуродовать и даже убить – ради внутреннего стержня?
Закейнор хитро усмехнулся:
– Но рядом всегда будешь ты
– А если я не уберегу её? – он уже не скрывал обреченности, кожей чувствуя меч палача на шее. Как воин, разведчик и генерал, Силмароин давно свыкся со смертью: она ходила рядом, забирая друзей и подчиненных, висела над головой, как приговор, за каждое неверное решение. Она терпеливо ждала его, как старая боевая подруга. Но были вещи пострашнее смерти. Гораздо хуже потерять ребенка, так похожего на названного отца, его родную кровь, а потом, глядя в глаза, чувствовать его боль, которая тысячекратно отразится в собственном сердце.
Старый Лорд перестал улыбаться и, прищурившись, словно вдруг сообразив, что беспокоит бывшего воспитанника, серьезно ответил:
– Если не сможешь ты, не сможет никто. Я сам воспитал тебя и только тебе могу доверить ее жизнь и душу....
Прижав девушку покрепче к себе, Силмароин жестко усмехнулся. Н-да, вряд ли такую заботу имел ввиду старый друг! Хотя от этого хитрого интригана можно ожидать всего, что угодно.
Он видел ее тогда… перед тем, как состоялся памятный разговор – больше похожий на приговор. Совсем еще юную, веселую и беззаботную. Она напоминала молодую снежную лань – уже утонченную, но еще по-детски неуклюжую. С любопытным взглядом и непомерным чувством ответственности. Так похожую на того, кого он привык считать отцом. У Силмароина никогда не было братьев и сестер. Его родители были не намного старше теперешней Тинэ, когда погибли – не успев заслужить ни званий, ни наград. Оставив сыну лишь крохотный родовой лэн, позволявший разве что не умереть с голоду. Эта девочка неожиданно вызвала в душе Великого Лорда странные чувства. Он мечтал о семье, которой у него никогда не было – но по-настоящему не представлял, как это будет. Видеть в детях свое отражение. В каждой черточке, в каждом движении узнавать себя. Продолжение рода, древний непобедимый инстинкт, который заставлял даже маниакально алчущих свободы олоэсс заключать брачные союзы. Тинэ словно заманчивое видение возможного будущего породила в мужчине странное тревожное ощущение. Еще тогда она вошла в его душу… неужели и в сердце?
Больше двух столетий Силмароин подчинял свою жизнь холодному беспристрастному расчету, упорно добиваясь поставленных целей, чтобы обеспечить свою будущую семью тем, о чём в свое время не побеспокоились его родители. В итоге он получил даже больше, чем планировал, но, похоже, такой образ жизни наложил неизгладимый отпечаток на его душу. Эта девочка на протяжении последнего дня, сама того не подозревая, всякий раз возвращала его в то время, когда он мало чем отличался от сумасбродных, поглощенных своими страстями юнцов, что развлекались сегодня в этом замке. Мужчина успел выпустить из памяти, ради чего вообще задумывались высокие цели, к которым он так упрямо стремился. Долгие годы сурового подчинения, ради последующей сладкой свободы. Он сковал себя в рабские цепи и позабыл снять их, когда пришло время.
Тинейкалад же никогда не была свободна. С самого рождения её судьба неотвратимо вплеталась в паутину замыслов, призванных служить во благо огромной могущественной семьи. Но вопреки всему девчонка боролась. Всегда. И никогда не сдавалась. Искала место в жизни, в которую ей изначально была закрыта дорога. Не боялась чувств, без которых ей пришлось бы легче в последствии. Снова и снова находила и теряла: друзей, соратников и поклонников. Даже когда осознала свои чувства к Наставнику и поняла их невозможность, упрямо продолжала искать счастье и удовольствие среди других мужчин. Строила хрупкий стеклянный мирок, который однажды мог рассыпаться под мановением чужой неумолимой руки. Своими нехитрыми стремлениями и самим существованием Тинэ словно отрицала все, к чему стремился Силмароин. Ей не нужно было добиваться власти и богатства, они были у нее всегда – и ничего кроме тяжкого долга не принесли. Но девчонка ни от долга не отказывалась, ни от себя. И этим вызывала в душе мужчины восхищение, гораздо большее, чем был достоин он сам, со всеми великими достижениями.