– Оттуда, где уже ничего нет. Но мы проиграем в любом случае. Для Волдеморта мы предатели, а для Хогвартса злодеи, – он говорит это с ледяным спокойствием, которое куда хуже отчаянного крика.
Видимо, он всё-таки решился отступиться от Тёмного Лорда.
Они, наконец, оказываются на улице, в каком-то внутреннем саду замка.
– Нет нужды туда возвращаться, – произносит Драко. – Там всё кончено.
Паркинсон всё ещё плачет.
Она не особо понимает, что происходит. Но ей страшно.
– Эй… – тихо зовёт её.
Она поднимает взгляд. Он растрёпан, порванная рубашка в грязи и крови. Однако серые глаза (о, чудо!) снова смотрят на неё. И, что бывает так редко, в них даже плещутся какие-то эмоции.
Неуверенно Малфой протягивает к ней руку.
– Мне страшно, – шепчет Пэнси, хватаясь за его ладонь.
– Мне тоже, – признаётся он.
Вот та самая минута. Он не побоялся признать перед ней свою слабость, доверился ей. Сколько лет она ждала этого? Именно сейчас, среди борьбы и гибели, Драко всё-таки сделал то, чего она так долго от него ждала.
Интересно, чего ему бояться? Она не знает, что он боится не за себя. Напротив, в его душе крепнет страх за всех близких ему людей.
Неожиданно для самой себя Пэнси падает ему на грудь, обвивает руками и, прижимаясь, шепчет:
– Мы выживем. Обязательно выживем. Нам нужно быть рядом.
А он прижимает её к себе и гладит по спине.
В глазах его она теперь видит абсолютно потерянное выражение. Сейчас она обнимает мальчишку, брошенного родными, сражённого страшными обстоятельствами.
– Смотри, уже рассвет скоро, – замечает он.
Паркинсон носом утыкается ему в грудь, а он смотрит наверх, на небо.
– За эту ночь я переменил мнение слишком о многом, – его дыхание щекочет ей ухо. – Неизвестно, кто победит. Но как бы то ни было, теперь у меня есть то, что мне дорого. Моё собственное мнение. О, Мерлин… Видела и чувствовала бы ты то, что довелось мне. После такого немудрено предать кого угодно. И я больше не хочу быть зверем. Я боюсь, честно тебе говорю. Но в тоже время чувствую какую-то свободу.
Малфой говорит тихо, задумчиво. Скоро действительно всё закончится. Но неизвестно как.
– Зачем ты здесь? – наконец, спрашивает Драко.
– В смысле? – не понимает она. – Это ведь ты меня сюда привёл.
– Просто здесь безопаснее, чем в других частях замка, однако думаю, что за его пределами угрозы ещё меньше. Почему ты всё ещё не сбежала отсюда?
– Я искала тебя. Говорила ведь, что всегда буду рядом.
И впрямь, сдержала слово. Он продолжает обнимать её.
– Ты сумасшедшая. Знаешь об этом?
– Знаю. Ты тоже.
Через какое-то время они меняют положение. Теперь Пэнси сидит на скамье, а Малфой устроился головой у неё на коленях. Они всё ещё ждут утра. Возвращаться на места бойни для них уже нет смысла, там всё уже решилось без них. Поэтому они терпеливо ждут.
– Пэнс, – вновь слышится в гнетущей тишине его голос.
– Да? – отзывается она, нежно перебирая его волосы.
– Спасибо.
Пэнси улыбается. Если это последнее, что ей суждено услышать в жизни – пускай. Главное, что он, наконец, это сказал.
В таком коротком и ёмком слове. Благодарность за то, что она рядом в любой ситуации. Не бросает его. Готова следовать за ним, куда угодно. Понимание того, что так было всегда и именно она всё это время была рядом. Осознание того, что она полностью отдалась ему, пожертвовала всем.
– Слушай, – Драко сам не ожидал, что это произнесёт, – я тут подумал… Когда закончится Хогвартс, какие у тебя планы?
– Не знаю. Никаких. А что?
– Просто Малфой-Мэнор и некоторые другие наши поместья сейчас опустели, я не могу находиться там в одиночестве. И если вдруг захочешь, ты могла бы сначала поехать со мной. Всё-таки мы не чужие. Подумай об этом.
– Мне нет нужды думать. Ты же знаешь, что ответ будет положительным.
– Только нужно сразу кое-что уточнить… Просто это странно…
– Мы не в отношениях. Это ничего не значит. И никто никому ничего не должен. Всё в порядке.
Драко согласно кивает. Паркинсон всегда понимала его без слов.
Откуда-то вновь раздаются страшные звуки чего-то рушащегося. И вновь в сознание нещадно начинают лезть мысли о том, что, возможно, для них бессмысленно строить планы на будущее, которое может оборваться в следующий момент.
Жизнь – река, в которой одни готовы бороться со стихией, а другие сразу начинают плыть по течению, не сопротивляясь.
========== Глава 10. Чувствующие ==========
Большой зал наполнен криками, слезами и трупами. Конечно, было ясно, что такая крупная битва будет иметь последствия, но никто не ожидал, что масштабы будут такими большими.
Сколько же здесь полегло?
Малфой твёрдо шагает вперёд, стараясь не смотреть по сторонам. Всё это сделали пожиратели, те люди, у которых на руке была такая же метка. И он должен был быть с ними, только не смог. И к другим тоже не пошёл. Решил, что лучше переждать. То и дело кто-нибудь кидает на него подозрительные взгляды, ведь большинству здесь известно, что он тоже был на стороне Тёмного Лорда. Однако никто ничего ему не говорит, потому что они понимают, раз уж он в этом зале – значит, есть к этому причины.
Причины действительно есть. Драко кажется, что он окончательно определился. Он перейдёт на другую сторону, потому что уже давно считает, что нужно поступить именно так.
Пэнси ещё бледнее чем обычно, она с ужасом озирается на мёртвые тела, которыми усеян пол. Наступив ногой в лужу крови, она вскрикивает и поспешно жмётся ещё ближе к Малфою, крепко сжимая его руку. Почему-то ей кажется, что с ним надёжнее.
– Вы живы! – слышится вскрик Блейза, и через секунду он сам материализуется перед ними.
Забини мгновенно заключает Паркинсон в объятия.
– Прости, что оставил тебя там. О Мерлин! Я боялся…
Пэнси несколько удивлена таким всплеском эмоций, но за последние сутки произошло столько всего, что она уже не в состоянии на что-либо реагировать.
– Ничего страшного. Всё в порядке, – сломанным голосом шепчет в ответ.
Выпуская её, Блейз поворачивается к Драко. Конечно, бросаться к нему с объятиями не следует, но Забини не удерживается от того, чтобы похлопать его по плечу.
– Я рад, что ты нашёл её и вы оба живы.
На самом деле он мог бы сказать гораздо больше, но сложно за такое время избавиться от старой привычки не высказывать мысли вслух. Да этого и не нужно.
Некоторые удивлённо на них косятся. Кажется, впервые слизеринское трио ведёт себя так. Они на удивление… Живые?
В дверях зала появляется Поттер собственной персоной. Если бы все не были так поглощены горем от невосполнимых потерь, наверняка его приход был бы встречен радостью, а может и аплодисментами, но здесь царит траурная атмосфера, поэтому он удостаивается лишь благодарных взглядов. Хотя, к чести его сказать, ему этого явно достаточно.
“Профессор Снейп мёртв!” – объявляет он.
Сразу повисает тишина. Наверняка, каждый вспоминает его разоблачение, как убийцы Дамблдора.
– Ты ведь не слышал, – начинает Паркинсон, – это Снейп…
– Думаешь, я не знаю? – откуда-то Малфой находит в себе ещё оставшийся насмешливый тон.
– Ой, точно, – осекается она.
Должно быть, Пэнси забыла, что Драко был рядом в ту ночь и сам всё видел.
В этот момент он вспоминает, что на лице Снейпа тогда на секунду отразилось явное нежелание убивать Дамблдора. Малфою было известно, почему ему необходимо сделать это. Непреложный обет не нарушить, как бы этого не хотелось. Значит, Северус совершал это не по своей воле. Но было ещё кое-что. Конечно, всё произошло очень быстро, однако Драко тогда показалось, что Дамблдор слегка кивнул Снейпу, прежде чем последний решительно прокричал заклинание и из его палочки вылетел смертоносный зелёный луч. Что если всё это было заранее продуманно? Очень глупая мысль, но она не даёт покоя. Как бы то ни было, правду ему никогда не узнать, ведь профессор мёртв.
Конечно, новость сразу начинает обсуждаться, но Малфой продолжает находиться далеко отсюда, в своих мыслях.
Он почему-то пытается вспомнить, каким был Северус. Надо сказать, немного странный человек. Но он, пожалуй, один из тех немногих, что когда-то помогали Драко. Однажды Снейп спас ему жизнь, а сколько раз вытаскивал из различных сложностей. Да, он действовал из-за обета, но ведь дал его тоже он. Вряд ли здесь шла речь о личной выгоде, поскольку его верность Волдеморту этот поступок бы нисколько не доказывал. Зельевар просто согласился его защищать, без всякой цели. Поэтому Малфой чувствовал к нему не так уж и часто просыпающуюся в нём благодарность.