Большая часть браков в таких семьях, как у них, решается подобным образом. Расчёт без чувств – это своеобразная плата за богатство и положение. Каждый ребёнок усваивает это с детства. Конечно, бывает возникает и любовь, но это дело второстепенное для них.
Немного странно, что Астория, истинная леди, сейчас так просто открывается ему и рассказывает вещи, о которых обычно молчат.
– Ты не подумай, – поспешно произносит она. – Я не любому первому встречному могу в этом признаться. Просто тебе я доверяю.
В этот момент она выглядит смущённой. Астория часто сначала говорит, а потом чувствует неловкость. Но, с другой стороны, пять лет назад Драко тоже позволил себе некоторую откровенность в разговоре с ней, и она до сих пор помнит всё, что он тогда говорил.
И с чего вдруг ей ему доверять? Малфой вспоминает, как убеждал её уехать. Тогда она поверила ему и не напрасно. Возможно, в этом причина.
– Знаешь, – он ободряюще ей улыбается, – я уверен, что дело не только в деньгах. Ты очень красива, образована, воспитана. Мне кажется, многие могут потерять от тебя голову и мечтать на тебе жениться.
Девушка заливисто смеётся.
– А вы льстец, мистер Малфой, – весело отвечает она.
Ни одна знакомая ему дама не сочетала в себе такое, с одной стороны, достоинство и скромность, но с другой открытость и общительность.
– Хочешь, я принесу что-нибудь попить? – предлагает он.
– Если тебя не затруднит.
Драко тотчас направляется к столику с напитками. Оказавшись в толпе, он старается оставаться незаметным, хотя находится множество желающих с ним пообщаться.
Несмотря на его бытность пожирателем, войну, суды и многое другое, молодой человек всё ещё является авторитетом для некоторых однокурсников. По крайней мере, практически весь Слизерин всё ещё признаёт его своим принцем. Но сейчас ему хочется вернуться в тишину, к Астории, её мягкому голосу и запаху духов.
Вновь придя на то место, где они пару минут назад разговаривали, он находит её у того же окна. В руках у него два бокала и бутылка шампанского. Обычно он предпочитает напитки покрепче, но с ней это кажется неуместным. Она выглядит такой неиспорченной. А шампанское представляется ему в этот момент идеальным, потому что Астория, как и этот напиток, ассоциируется у него со светом, смехом, блеском, беззаботностью.
– А давай поднимемся? – неожиданно для самого себя предлагает он.
Раньше ему всегда нравились слизеринские подземелья, но сейчас хочется выбраться из каменного зала и оказаться там, где больше свободы и воздуха.
– Хорошо, – соглашается она.
Они выскальзывают из гостиной и, миновав лестницу, оказываются в коридоре.
– Послушай, – Гринграсс немного запинается, – я хотела кое о чём попросить.
– Всё, что захочешь.
– Понимаешь, я всегда мечтала подняться на астрономическую башню, но на младших курсах туда не пускали, а потом я уехала. Мы не могли бы…
При упоминании этого места Драко снова испытывает смятение, которое преследовало его, когда они только приехали. Именно там поменялись его взгляды на жизнь, именно там он вдруг нашёл в себе силы иметь собственное мнение и идти дальше, осознавая всё, что с ним происходит, именно там опустил палочку, взяв всё в свои руки. Там он был проклят. Там пошёл против своей воли Снейп. Там погиб Дамблдор. И ледяное дыхание Беллатрисы тоже было там.
Слишком много всего.
Малфою страшно, после всех своих попыток забыть прошлое, так близко к нему оказаться.
Однако в глазах Астории он видит что-то умоляющее, восторженное. Судя по всему, попасть на Астрономическую башню – это её давняя детская мечта. Глупость, прихоть.
Драко просто не может ей отказать. В конце концов, он ведь смог пересилить свои страхи и жить в Мэноре. Значит, сможет и сейчас. К тому же с ней, возможно, будет не так страшно.
– Хорошо, – находит в себе мужество согласиться и улыбнуться, – пошли.
Астория радостно улыбается и, если бы не воспитание, наверняка бы запрыгала от счастья.
Дорога ему хорошо знакома. Пройти по лестнице, потом по коридору, где давным-давно была выручай-комната, потом снова по лестницам и этажам. А затем ощутить лёгкий холодок, ударяющий в лицо, когда поднимаешься на самый верх.
Когда ему было семнадцать, он проделывал это, сжимая палочку дрожащей рукой и готовясь совершить убийство. Сейчас всё это далеко позади, но ощущения остались.
На башне, чего и следовало ожидать, никого нет.
Когда они оказываются на площадке, которую ограждают перила, Астория поражённо ахает.
– Как здесь красиво!
И прикосновение её тёплой ладошки, когда она в порыве восторга хватает его за руку, неожиданно успокаивает. Страхи отступают.
Она отпускает его и бежит к самому краю, опираясь о перила и окидывая взором необыкновенный вид.
Во тьме различаются холмы, долины, контуры которых становятся всё более различимы для человеческого глаза, постепенно привыкающего к отсутствию света. Всё дальше и дальше возникают низменности и возвышенности и, как и раньше, простор становится бесконечным. Единственное яркое пятно – Луна, висящая прямо над озером, окутывает его своим таинственным свечением.
Не задумываясь Драко подходит к ней сзади и становится совсем вплотную. Но Гринграсс – не Дамблдор, она не упадёт. Постепенно он напрочь забывает о том, что так его беспокоило. Просто стоит, продолжает вдыхать аромат её духов и ни о чём не думает.
Астория, поворачиваясь, не ожидает, что он стоит совсем рядом. Поэтому, сделав неосторожное движение, легонько ударяется макушкой о его подбородок.
– Ой! – восклицает она. – Прости пожалуйста! Я так неуклюжа…
Малфой тихо смеётся. Когда-то она так же влетела в него, идя по коридору Хогвартса. Странно, но тот случай он запомнил.
Сейчас Драко ощущает на своей шее её судорожное дыхание.
Как правило, в подобных ситуациях с красивыми девушками он быстро ориентировался, приступая к решительным действиям, направленным на вполне определённую цель. Но сейчас ему почему-то совершенно ничего подобного не хочется. Малфой едва касается её волос, невесомо проводя ладонью вдоль её головы.
Наконец, Астория тихо шепчет:
– Что ты делаешь?
Она не сдерживается и поднимает на него глаза, неловко краснея.
Драко на секунду даже немного подаётся к ней, но, остановившись, неожиданно отстраняется и отступает на несколько шагов.
С Асторией так нельзя.
Она несколько раз недоумённо моргает, но потом с некоторой благодарностью смотрит на него. В кои-то веки Драко повёл себя, как джентльмен.
Только сейчас он вспоминает, что всё ещё сжимает в руках шампанское.
Малфой снимает пиджак, бросает его на пол и предлагает ей присоединиться. Когда Гринграсс опускается рядом, он откупоривает бутылку и разливает по бокалам пенящийся напиток, один оставляя себе, а другой протягивая ей.
– Спасибо, – кивает она и немного отпивает.
В этот момент Драко невольно вспоминает Пэнси. Всегда, когда она пьёт, на кромке бокала потом остаётся след от её любимой красной помады. Интересно, как она там сейчас?
От губ Астории на прозрачном стекле не остаётся ничего. Только невидимое ощущение её улыбки. Очертания её обладательницы во тьме напоминают изображение феи с картинки в детской книжке. Лунный свет лишь совсем слабо касается волос, создавая вокруг её головы тонкий светящийся контур. Сидит она расслабленно, естественно.
И почему он её рассматривает? Надо сказать, такие как она его никогда не интересовали. Глупенькая неиспорченная девочка. Но есть ещё что-то. В отличие от многих приторных барышень, она не сплошь идеальна. Хоть пока и трудно сказать в чём её недостатки, они точно есть и это чувствуется. И, как бы странно ни звучало, Драко помимо всего прочего привлекает в ней этот флёр недостатков на чистом фоне.
Гринграсс поворачивается к нему и кидает задумчивый взгляд. Потом тихо произносит:
– Я с самого детства всегда любила смотреть на звёзды.
Казалось бы, такая избитая фраза. И сюжет того, что сейчас происходит с ними очень уж банален. Но отчего-то Драко испытывает какие-то новые ощущения. Что если делать нечто банальное и при этом чувствовать счастье – так сладко?
– А я нет, – в конце концов, всё можно изменить неожиданным ответом. – Они всегда казались мне слишком далёкими и недостижимыми. А мне не нравится, когда я не могу чего-то достигнуть.