– Он…
Парень запинается. И что ей сказать? Что Малфой пошёл в очередной раз развлекаться с девочками? Конечно, ничего нового она не узнает, но не хочется снова причинять ей боль.
Блейз всегда старался заботиться о ней. Несмотря на сложные отношения в их компании, они действительно были друзьями, хотя бы потому что ему никогда не было плевать на её чувства. И ему было прекрасно известно, что она не такая, какой стремится казаться.
Паркинсон нередко изображала стерву. Лишь потому что так ей диктовал статус. Подруга одного из самых популярных парней, аристократка из богатой чистокровной семьи. Она с первого дня в этой школе выстраивала свой образ. Пэнси всегда старалась казаться сильной, независимой. Ей это неплохо удавалось. Она была слизеринской принцессой, многие девушки подражали ей, парни добивались. Только почему-то она всегда была подле Драко, которому, как могло показаться со стороны, была не так уж и нужна. Они постоянно общались, но он никогда не стремился к чему-то большему. Глупо было бы скрывать, что у неё к нему не совсем дружеские чувства. А как же Малфой относится к ней?
Этих двоих сложно понять. Забини и не пытается. В это время он стремится разглядеть настоящую Пэнси. И с удивлением понимает, что, когда дело касается Малфоя, она становится поразительно наивной и ранимой. Паркинсон не глупая, ведь ей удавалось и тонко продумывать свой образ, и подчинять людей – просто постоянно мечтающая о несбыточном. Какая из неё стерва? Для этого нужно было бы быть более циничной и озлобленной. Она же доверчивая и особенно не желает никому зла. Единственное, чего она хочет – быть с Драко.
– Он придёт позже, – уклончиво отвечает он.
– Понятно.
Горькая усмешка, едва заметная боль во взгляде. Она ведь сразу обо всём догадалась. И, как всегда, молча приняла.
В этот момент Блейзу становится по-настоящему жаль её. Он встаёт с дивана и, сам от себя не ожидая, подходит к ней, чтобы заключить в крепкие объятия, сжав её худое тело, будто пытаясь тем самым защитить от её же собственных чувств. Паркинсон утыкается носом ему в плечо. По покрасневшим глазам видно, что ей хочется заплакать, но нельзя подобное себе позволить. Она прячет лицо.
Нечасто они позволяют себе такую эмоциональность. Но сегодня обоих пробило.
– Иди спать, – наконец, находит в себе силы отпустить её Забини. – Не жди его.
– Хорошо.
Пэнси покорно удаляется. Будто ничего не почувствовала. Будто ей не больно.
Он думает о том, что она такого не заслужила.
***
Однажды всё меняется. Внешне они остаются прежними, но внутри изменилось слишком многое. Малфой таким раньше не был.
Он приходит на шестой курс совершенно другим человеком. Больше не вздорный мальчишка, а… А кто он?
Возмужал, стал как-то жёстче, ещё менее многословным. В словах и жестах появилась твёрдость, в действиях больше холодности.
Определённо с ним что-то произошло, но они не должны спрашивать. Не лезть в душу другого человека. Посчитает нужным – сам расскажет.
Но он не рассказывает.
Блейз где-то в глубине души переживает за него. Перемены не случаются просто так, капризный мальчишка не становится таким ни с того, ни с сего. Ему хочется узнать причину, но это невозможно. Он не спросит.
В поезде Драко ведёт себя странно, оглядывается по сторонам, говорит таинственные слова. Если раньше он постоянно над всеми посмеивался, сейчас, кажется, вообще не замечает, что здесь кто-то есть. Нахмуренные брови, туманный взгляд серых глаз.
В Хогвартсе продолжается то же самое. Блейз иногда видит Малфоя, пристроившегося в гостиной на подоконнике самого тёмного окна, глядящего куда-то вдаль и, видимо, пребывающего в крайней задумчивости. В такие моменты не хватает духу нарушить его уединение.
Он открывает прикроватный ящик Драко, чтобы одолжить одну книгу. И сдавленно охает. Пакеты с порошком заполняют пространство полки, даже не верится, что это все принадлежит ему. Забини подозревал, что однажды ему придёт в голову попробовать и маггловские способы отвлечения и релаксации. И вот, Малфой запасся наркотиками, которые, судя по всему, спокойно использует. Зачем? Что он пытается в себе уничтожить, что скрывает?
Забини спешит вечером по тёмному коридору, мечтая поскорее добраться до комнат Слизерина, потому что вот-вот прозвучит отбой, а ему совершенно не хочется наткнуться на неприятного Филча, вечно подстерегающего гуляющих учеников.
Резко останавливается, услышав странные звуки за следующим поворотом. Чем обусловлен интерес? Только инстинктом. Осторожно подкрадывается и выглядывает за угол. Справа небольшой коридор упирается в тупик с узким окном, лунный свет падает на двоих людей, стоящих там. И они кажутся ему знакомыми.
Так и есть. Это именно Драко, прижимающий к стене Пэнси. Она со всей страстью обнимает, притягивает его к себе, податливо изгибается ему навстречу, а он будто хочет ещё сильнее вдавить её в каменную поверхность. Его руки скользят по её телу, пробираются под одежду.
Блейз знает, что ни Малфой, ни Паркинсон не невинные дети. Но видеть подтверждение этому как-то неожиданно. Он спешит развернуться и пойти прочь, ему не хочется смотреть дальше. Их отношения – это их дело.
Ему жалко подругу, которая всё ниже и ниже опускается вслед за Драко. Но что можно сделать? Это её выбор. У каждого есть право выбора. Возможно, она делает свой, потому что слишком привязана к Малфою, возможно, потому что ей тоже скучно.
И на следующий день Блейз не подаст виду, что заметил их, ничем не намекнёт на то, что ему известно, какая между ними связь, причём, судя по всему, уже очень давно. В конце концов, эти двое говорят, что они просто друзья. Какой смысл доказывать им обратное? Какой смысл пытаться проникнуть глубже?
Забини немного горько оттого, что детство ушло слишком быстро. И в этом нет вины ни одного из них. Просто они живут в такое время, такими их воспитали, так распорядилась судьба. И неизвестно до чего они могут дойти. Будущее слишком туманно, да и не стоит стремиться узнать его, мало ли какие сюрпризы там спрятаны.
Блейз, когда Малфоя нет в комнате, уличает момент, чтобы вновь пробраться к его тумбочке. Уверенно, даже не задумываясь, кладёт в карман несколько пакетов.
Что ж, он, как всегда, принимает правила игры. Их троицу постоянно должно что-то связывать, когда проходит одно – начинается другое. И если на этот раз связующим звеном станет маггловская дурь, что с того? Всего лишь очередное развлечение, только чуть более взрослое.
Слишком быстро? Пожалуй. Но что им, в конце концов, терять? У них есть всё в материальном плане и нет ничего в душевном. Лишь упрятанное глубоко-глубоко. И нет в этом ничьей вины. Они росли в такой атмосфере, собственные семьи заставляли их терять такие важные для человека ценности, как доброта, честность, любовь. Они научились обходиться без всего этого.
Так почему бы не пойти дальше?
========== Глава 3. Потерянные ==========
Тёмные коридоры Хогвартса, высокие своды, уходящие в бесконечное пространство, под которыми гулко отзывается звук их шагов. Она идёт прямо, шагает твёрдо и уверенно.
Такой банальный и, казалось бы, однозначный стереотип: открытый топ, короткая юбка, высокие чулки, яркая помада, сигарета, зажатая между двумя пальцами… Презрительный взгляд, бросаемый на всех, кто не является достойным их, плотно сжатые в самодовольной ухмылке губы… И так контрастно граничащая со всем этим преданность и обожание в глазах, когда она смотрит на Него.
Пэнси не пытается сломать свой распутный и пустой в глазах многих образ. Ей плевать, что они думают. Важно лишь то, что думает Он. А Он ничего против не имеет… Или же ему просто плевать.
Пэнси никогда не была дурой, что бы о ней не говорили. И она прекрасно знает, что значит для Него.
Точнее, чего не значит.
Пэнси не настолько наивная пустышка, как многим может показаться со стороны. И она всё видит.
Пэнси вовсе ни на что не надеется и не тешит себя пустыми ожиданиями. Она совсем не поэтому поступает так.
Пэнси всегда с Ним не из-за того, что считает, будто когда-нибудь Он это оценит.
Пэнси вечно подле Драко только потому, что она просто не может по-другому. И ей прекрасно известно, что она для Него не значит ни-че-го. Ей незачем повторять это снова и снова. Она знает, что является всего лишь постоянной подружкой, которая нужна только для того, чтобы рядом всегда был кто-то. На всякий случай. Чтобы ему не приходилось дожидаться, пока найдётся кто-нибудь ещё, кто исполнит любую его прихоть.