Тристан помог Таяне снять со стены часы и смотрел с упоением, как она с трепетной любовью меняет фигурки, бережно пряча старую к себе в карман. Девочка подала Тристану часы, чтобы он вернул их на стену. Парень глянул на новое изображение их общих семейных часов: теперь напротив цифры 12 красовалась фигурка девочки, которая держит в ладонях мужчину в длинном пиджаке.
— Таяна, это король Феликс?
— Да, я так рада, что ты узнал. Значит, у меня неплохо получилось, — она просияла. — Я хочу, чтобы король Феликс тоже был на наших часах, ведь он тоже наша семья. Он вылечил всех нас.
— Это верно. Ты молодец, — он погладил ее по плечу, — Но почему ты держишь его в ладонях, а не он тебя?
— Потому что нам уже не нужна его помощь. Мы здоровы и счастливы. Но ему нужна наша помощь. Мы должны его вылечить, защитить.
Тристан вздохнул. Вряд ли в Айронвуде был кто-то, кто мог бы вылечить Феликса или хотя бы остановить его, что бы он сохранил хоть какие-то силы. Но вслух он сказал другое.
— Ты очень добрая, Таяна. И я тебя очень люблю.
Они обнялись, Тристан вернул часы на место, и они поспешили отправиться в храм. Таяна восторженно рассматривала облака и щурилась от яркого солнца. Девочка постоянно одергивала Тристана за рукав, показывая ему пролетающих в небе ярких разноцветных птичек. Парень поднимал голову к небу, но не видел там ни одной птицы. Вся их семья уже привыкла к тому, что Таяна видела красивые и веселые вещи, которых на самом деле не было. Но никто не говорил ей об этом. Ведь так здорово, что она это видит. А раз она видит, разве можно утверждать, что все ее видения ненастоящие. И кто знает, может быть на самом деле, сейчас над ними пролетают чудные птицы, но это они все не могут их увидеть.
— Смотри, король Феликс, — девочка показывала в сторону озера, на скамье у самой кромки воды действительно сидел король, — а вон и Эдмунд. Кажется, они общаются, давай подойдем!
Не успел Тристан сказать и слова, как Таяна уже бежала к озеру. Насколько же безропотная и искренняя детская любовь. Козлоногий и сам приблизился к озеру.
— Здравствуй, — поприветствовал он Феликса.
— Привет, — король едва подвёл глаза, приветствуя Тристана. Вблизи он выглядел ещё хуже, чем издали. У него было отсутствующее выражение лица, кажется, он лишь на секунду отвлекся на приветствие и снова ушел в свои мысли.
Таяна и Эдмунд со звонким хохотом гонялись друг за другом вокруг озера и после нескольких кругов убежали в сторону храма. Тристан, молча, смотрел на двух уток плавающих в озере, они что-то не поделили и махали друг на друга крыльями. Тристан почему-то не мог уйти, как не мог и первым начать разговор, не зная, уместен ли он здесь вообще.
— Я неважно выгляжу, верно?— обратился к нему вдруг король.
Тристан даже вздрогнул от неожиданности, но при этом почувствовал такое облегчение. Теперь он понял, как сильно хочет поговорить с Феликсом.
— Тебе пора остановиться. Ты и так много сделал, ты вылечил всех, восстановил большинство земли. Этого достаточно. Но зачем доводить себя до смерти?
— Я ещё не всё сделал: ты ещё не исцелен, нужно закрыть дыру в наш мир.
— Я же говорил тебе, что останусь со своими копытами. И ты засадил достаточно полей для всеобщего пропитания, хотя бы отдохни какое-то время.
— Я не могу отдыхать, Тристан.
— Ты столько лет не делал этих глобальных вещей. Почему сейчас ты хочешь сделать все за считанные месяцы? Тебе нужна передышка!
— В том-то и дело, я потратил слишком много времени зря, теперь мне нужно успеть. Сейчас я как никогда понимаю, что уже нет времени на отступление,— он пронзительно посмотрел на Тристана, — хоть бы только успеть.
В этот момент Тристан осознал, что смотрит сейчас в глаза поистине великого человека. И дело тут вовсе не в сверхсилах, а именно в его силе духа, внутренней силе. Как мало людей вообще видят в нем именно человека? Тристан не раз замечал обеспокоенные взгляды жителей деревни вслед Феликсу. Они недоумевали, считали, что для него всегда и все возможно, тогда почему он так плох?
— Что ты сейчас чувствуешь?— такой вопрос Феликсу, наверное, никогда не задавали.
— Я чувствую бессилие.
— Я имел ввиду, не физически, а морально, что ты чувствуешь.
— А я и отвечаю тебе о том, что у меня в душе. Бессилие от того, что я не в силах изменить то, что хотел бы изменить.