Хорошо было на миг остановиться и подумать, понаблюдать за жизнью вокруг. Но у него совсем нет времени. Пора возвращаться к работе, храм Матери Природы почти готов, сегодня они с Жозефом и Роном заканчивают последние элементы. Жители Великих Садов уже вовсю посещали храм, но все же, в нем не хватало главного изображения - Матери.
Феликс начал спускаться к деревне, его ноги ступали по земле не очень уверенно, хотя он уже успел к этому привыкнуть. В последнее время слабость стала его верной спутницей. Порой он даже не мог резать стекло, к большой тревоге Жозефа и Рона. Пожалуй, Тристан был прав, и ему следовало остановиться, хотя бы в плане украшения храма. Возможно эта работа не самая срочная на данный момент, но он просто не мог остановиться. Уже не мог. И Матерь Природы, и Бог, в которого верят в мире Джейн, они оба смотрят на него сквозь призму его цветных стекол. Он не мог бросить создавать что-либо из стекла.
Путь к деревне казался ему слишком сложным: не стоило идти к скалам. В душе он обрадовался, что Джейн не видит его таким немощным. Перед его глазами промелькнуло расположившееся вдали на холме кладбище. С того самого дня, как он посещал его вместе с Кассандрой, он больше ни разу не приходил туда. В этот раз он снова прошел мимо. Зрелище из разномастных цветочков омрачало его. Феликс шел к деревне в горестных мыслях. Каждый шаг давался ему с таким трудом, что он не мог не допускать мысль, что очень скоро он присоединиться ко всем этим людям. Наверное, ему даже стало страшно. Так сложно было признавать, что он чего-то боится. Но так и есть. Он боится потерять жизнь, потому что именно сейчас в ней есть всё, что он хотел бы видеть, слышать и чувствовать. Тем более, раньше он как и все прочие верил, что, после смерти станет частью природы, но прожив в другом мире и узнав о верованиях других людей, он уже не знал, что же на самом деле ждёт всех после. А вдруг он действительно будет жить как дух где-то на небе и что, если он будет там совершенно один?
"Не бойся", – вспомнил он слова Рассела. Но сейчас они мало чем помогали.
Феликс прошел к деревне, лишь с одним желанием – поскорее увидеть людей. Пройдя несколько домов, он, наконец, добрался до жилья витражника. Король хаотично дёргал колокольчик возле дома Жозефа. Раньше он всегда был сдержанным и размеренным, но в последнее время все время торопился, не мог ждать и минуты. Вайолет – жена витражника, спешно шла встречать его.
— Ваше Величество, ну зачем вы снова звоните в колокольчик? Вы можете заходить просто так. И вовсе не потому, что вы король. Знаю-знаю вы со всеми теперь на равных. Вы можете заходить когда угодно просто потому, что вы уже давно стали членом семьи, — они прошли по лужайке к дому, — Вы же целыми днями работаете в мастерской. Вы нам как свой. Знаете, мне так легко на душе сейчас от того, что я будто бы и не соврала в тот день Джейн... Мне действительно последнее время кажется, что у меня есть старший сын. И так как я и говорила Джейн – молчаливый и своеобразный, но тем не менее...
Феликс смотрел в глаза жены витражника, не решаясь её перебить. Она была слишком добра к нему, после того кем он был, после того, что он НЕ сделал для ее семьи.
Он ничего не ответил, лишь молча, отвел взгляд. Феликс вспомнил фразу, которую слышал во многих земных фильмах: "Они заменили мне семью" или "Они стали моей семьей". Он действительно проводил много времени в семье витражника, и ему приятно было слышать такие слова от Вайолет, но он не мог сказать подобных фраз. Никто не мог заменить ему семью, которой он никогда не знал. Все семьи уникальные, быть может, в них похожие горести и радости, но в каждой из них есть свои особенные моменты, свои шутки и воспоминания. Может быть, в его настоящей семье, отец каждый вечер выпускал бы из рук салюты, а мама пела бы какую-то, именно их собственную, семейную песню... Его уникальная семья была утеряна во времени, и ничто не могло её заменить.